"Элен Макклой. Удар из зазеркалья" - читать интересную книгу автора

свидетельствовали миниатюрные запястья и лодыжки, узкие руки и ноги. Все в
ней говорило о мягкости и доброжелательности - продолговатое бледное
сосредоточенное лицо, чуть близорукие голубые глаза, гладкие волосы без
украшений со светло-коричневой опушкой, которая при малейшем движении головы
образовывала над нею золотистый нимб.
В совершенном спокойствии пройдя по кабинету, она опустилась в кресло
напротив директрисы.
Миссис Лайтфут тоже не занимать самообладания. Она давно выработала
привычку беспощадно подавлять в себе все внешние признаки волнения. Ее
полное лицо выражало непоколебимую твердость, а дерзко выдвинутая нижняя
губа, большие круглые глаза, сверкающие из-под белесых ресниц, придавали ей
вид не менее решительный, чем у королевы Виктории. В одежде ей нравился
традиционный для квакеров цвет - грязновато-желто-коричневый, который
портные величали "серо-коричневым" в тридцатые годы, а в сороковые -
"угреватым". Такого цвета был и ее грубый твид, и красивый вельвет, богатый
шелк и легкая вуаль, - в зависимости от случая и сезона, - при этом все свои
наряды она украшала изысканными нитками ожерелья и старыми кружевами,
доставшимися ей от матушки в наследство.
Даже шуба у нее была сшита из меха крота, - единственный мех,
обладающий одновременно голубино-серым и густо-коричневым оттенками.
Устойчивое пристрастие к такому скромному колориту помогало ей сохранять
сдержанность и уравновешенность, что неизменно производило должное
впечатление на родителей ее учениц.
Фостина, глядя на миссис Лайтфут, ответила:
- Но я не жду дурных новостей, - улыбка с промелькнувшей в ней мольбой
пробежала по ее губам. - У меня нет семьи, и вы об этом прекрасно знаете.
- Речь не об этом, - подхватила миссис Лайтфут. - Откровенно говоря,
мисс Крайль, я вынуждена просить вас покинуть школу Бреретон. Шестимесячное
жалованье вам, разумеется, будет выплачено целиком. Это оговорено в
контракте. Но вам придется уехать немедленно. Самое позднее - завтра!
Бледные, без кровинки губы Фостины от неожиданности раскрылись.
- Как, в середине полугодия? Это неслыханно, миссис Лайтфут!
- Мне очень жаль, но вам все же придется уехать.
- Почему?
- Этого я сказать не могу. - Миссис Лайтфут села за письменный стол,
сделанный из красного дерева в какой-то колониальной стране. Рядом со
стопкой розоватой промокательной бумаги были разбросаны модные безделушки.
Здесь же стояла фарфоровая ваза цвета бычьей крови с букетом красивых темных
английских фиалок.
- А мне казалось, что здесь у меня все будет хорошо, - Фостина осеклась
и умолкла. - Что же я натворила?
- Вас лично ни в чем нельзя обвинить. - Миссис Лайтфут вновь вскинула
на нее свои бесцветные глаза с оконным блеском. Как и оконное стекло, они,
казалось, лишь отражали свет, в них не было своей живой игры. - Ну скажем,
вы не обладаете духом, царящим в Бреретоне!
- Боюсь, что мне хотелось бы получить более убедительные объяснения, -
осмелилась возразить Фостина. - Должна быть достаточно веская причина, если
вы вдруг требуете моего немедленного отъезда в середине учебного года. Может
быть, вас не устраивает мой характер? Или мои способности, моя подготовка?
- Ни то ни другое. Просто... просто вы не вписываетесь в привычную