"Алистер Маклин. Крейсер "Улисс" ("Корабль ее величества "Улисс", "Полярный конвой")" - читать интересную книгу автора

могут объявить готовность номер один. Пойдем перекусим, пока время есть.
- У этого человека нет души, он бесчувствен, - сокрушенно покачал головой
Карпентер. Затем встал, потянулся. Как обычно, он был облачен в стеганый
комбинезон на капке - шелковистых прядях с зернами хлопкового дерева,
растущего в Японии и Малайе. На правом нагрудном кармане была золотом
вышита огромная буква "X". Что она обозначала, не знал никто. Штурман
взглянул в иллюминатор, передернул плечами.
- Как ты считаешь, о чем сегодня пойдет речь, Джонни?
- Представления не имею. Любопытно, каковы будут выражения, тон, как он
преподнесет нам эту пилюлю. Обстановочка, скажем прямо, щекотливая. -
Николлс улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. - Не говоря о том,
что экипажу пока не известно, что мы снова идем на Мурманск. Хотя,
пожалуй, иного они и не ожидали.
- Ага, - кивнул рассеянно Капковый. - Однако не думаю, что Старик
попытается подсластить пилюлю. Он не станет преуменьшать опасности похода
или выгораживать себя, вернее, возлагать вину на кого следует.
- Ни за что, - решительно покачал головой Николлс. - Старик не таковский.
Не в его это натуре. Он никогда не выгораживает себя. И никогда себя не
щадит. - Уставясь на огонь камина, Джонни спокойно поднял глаза на
Карпентера. - Командир очень больной человек, Энди, страшно больной.
- Да что ты говоришь? - искренне удивился Капковый. - Очень больной...
Боже правый! Ты, верно, шутишь!
- Не шучу, - прервал его Николлс. Он говорил почти шепотом: в дальнем
конце кают-компании сидел Уинтроп, корабельный священник - энергичный,
очень молодой человек, отличавшийся необыкновенным жизнелюбием и ровным
характером. Жизнелюбие его временно дремало: священник был погружен в
глубокий сон. Джонни любил его, но не хотел, чтобы Уинтроп услышал его:
тот не умел держать язык за зубами. Николлсу часто приходило в голову, что
Уинтропу никогда не преуспеть на поприще духовного пастыря - ему
недоставало профессионального умения хранить тайны.
- Старина Сократ говорит, что командир безнадежен, а уж он-то зря не
скажет, - продолжал Николлс. - Вчера вечером Старик вызвал его по
телефону. Вся каюта была забрызгана кровью, Вэллери надрывно кашлял.
Острый приступ гемоптизиса. Брукс давно подозревал, что Старик болен, но
тот не позволял осматривать его. По словам Брукса, если приступы
повторятся, через несколько дней он умрет.
Николлс замолчал, мельком взглянул на Уинтропа.
- Болтаю много, - произнес он внезапно. - Вроде нашего духовного
наставника. Зря я тебе об этом сказал. Разглашение профессиональной тайны
и все такое. Так что ни гу-гу, Энди. Понял?
- Само собой. - Последовала долгая пауза. - По твоим словам, Джонни, он
умирает?
- Вот именно. Ну, Энди, пошли чаевничать.
Двадцать минут спустя Николлс отправился в лазарет. Смеркалось. "Улисс"
сильно раскачивало. Брукс находился в хирургическом отделении.
- Вечер добрый, сэр. В любую минуту могут объявить боевую готовность номер
один. Не будете возражать, если я в лазарете задержусь?
Брукс в раздумье посмотрел на него.
- Согласно боевому расписанию, - поучал он, - боевой пост младшего
офицера-медика находится на корме, в кубрике машинистов, я далек от