"Алистер Маклин. Крейсер "Улисс" ("Корабль ее величества "Улисс", "Полярный конвой")" - читать интересную книгу автора

топливо в такую погоду невозможно. Счастливого пути, командир. Прощайте.
- Большое спасибо, сэр. Прощайте.
Двадцать минут спустя "Улисс" занял свое прежнее место в ордере. Немного
погодя команда крейсера увидела, как "Инвевдер", который уже кренился не
так заметно, медленно повернул на зюйд-ост, а по обоим бортам его,
подпрыгивая на волнах, шли два корабля - маленький эсминец класса "Хант" и
фрегат. Через десять минут они исчезли из виду, закрытые снежным зарядом.
Три корабля ушли, осталось одиннадцать, но, странное дело, именно эти
одиннадцать ощущали себя покинутыми.


Глава 5


ВТОРНИК

Об "Инвейяере" и случившейся с ним беде вскоре забыли. У 14-й авианосной
эскадры возникло более чем достаточно других забот. Появился враг, с
которым надо было бороться - враг много опаснее любой мины или подводной
лодки. Изо всех сил стараясь удержаться на раскачивающейся,
проваливающейся из-под ног палубе, Тиндалл посмотрел на Вэллери. "Вид у
бедняги ужасен - краше в гроб кладут", - снова подумал он.
- Каково ваше мнение, командир? Перспективы не блестящие, а?
- Предстоит хорошая трепка, сэр. Дело к тому идет. Кэррингтон шесть лет
плавал в Вест-Иидии, раз десять попадал в ураган. Он признается, ему
приходилось видеть такой низкий барометр, но чтобы он еще и продолжал так
стремительно падать - никогда. Во всяком случае, в здешних широтах.
Выходит, это еще только цветочки.
- Очень утешили, премного вам благодарен, - сухо отозвался Тиндалл. - Тем
более что и цветочки эти дают себя знать.
Достигнув девяти баллов, ветер более не усиливался. Перестая валить снег.
Но все понимали, что это лишь временная передышка: далеко на норд-весте
небо было зловещего цвета. Этот тусклый пурпурный оттенок не бледнел, не
сгущался; такая монотонная окраска неба сулила беду. Даже тем, кто давно
плавал в здешних водах и видел все разнообразие красок арктического неба,
то черного, как смола, в летний полдень, то освещенного великолепием
северного сияния, то чудесного лазурного цвета, когда небеса, улыбаясь,
видят свое отражение в спокойной, молочно-белой воде за Ледовым барьером,
- даже этим бывалым морякам не приходилось видеть ничего подобного.
Но адмирал не обращал внимания на небо. Он глядел на море. Все утро волны
росли - постепенно, неотвратимо. Теперь, в полдень, море напоминало
гравюру XVIII века с изображением парускика, попавшего в бурю: тесные ряды
зеленовато-серых валов двигались чередой, увенчанные живописными гребнями
кипящей белой пены. Только здесь расстояние от одного вала до другого было
около полутораста метров, и эскадру, шедшую почти наперерез волне, трепало
основательно.
Особенно тяжело приходилось малым кораблям. Каждые пятнадцать секунд они
зарывались носом в пучину. Но еще более страшным и упорным врагом
оказалась стужа. Давно опустившись ниже точки замерзания, температура
продолжала падать.