"Алистер Маклин. Крейсер "Улисс" ("Корабль ее величества "Улисс", "Полярный конвой")" - читать интересную книгу автора

кают-компании "Улисса" повисло изнурение. Позади еще одна бессонная ночь,
еще одни сутки; люди не знали покоя, а отдых был невозможен. С рассеянным
видом моряки выслушали сообщение по трансляции о том, что, когда шторм
поутихнет, "Дефендеру", "Портпатрику" и "Гэннету" следует вернуться в
Скапа-Флоу. Уже шести кораблей недосчитывалась эскадра. Она лишилась
половины авианосцев. В строю оставалось всего восемь единиц.
Неудивительно, что матросам было не по себе, их словно оставляли на
произвол судьбы, как сказал Райли, бросали на съедение волкам.
Но, как ни странно, моряки еще не озлобились вконец; удивительное дело,
они не восставали, правда, лишь в силу своей пассивности и послушания.
Брукс видел это оцепенение чувства, это противоестественное отсутствие
реакции и терялся в догадках. Возможно, это маразм, самая низшая точка,
достигнув которой, больной ум больного человека совершенно перестает
функционировать, окончательное торможение всякого животного и
человеческого начала. Возможно, то был последний предел апатии. Старый
доктор понимал: все это объяснимо, более того, неизбежно... И все-таки
какая-то интуиция, седьмое чувство исподволь твердили ему: здесь что-то не
так, однако разум Брукса был слишком утомлен, чтобы понять, в чем же дело.
Скорее всего, это апатия. В тот вечер на какое-то мгновение экипаж корабля
охватила волна раскаленного добела гнева. И гнева справедливого - это
признавал даже сам командир корабля, но руки у него были связаны.
Вот как все началось. Во время очередного вечернего осмотра оказалось, что
на нижнем рее, по-видимому обледенев, не горят боевые огни. .
Ослепительно белый из-за толстого слоя льда и снега, покрывавшего его,
нижний рей находился на головокружительной восемнадцатиметровой высоте над
палубой, в двадцати четырех метрах выше ватерлинии. Лампы боевых огней
висели над ноками рея; чтобы там работать, следовало или сесть верхом на
рей - положение крайне неудобное для работы, поскольку сверху привинчена
тяжелая стальная антенна радиопередатчика, - или же забраться в беседку,
подвесив ее к вето. Сама по себе работа эта была не из легких. Выполнить
ее требовалось в самый сжатый срок, в тот же самый вечер, поскольку
ремонтные работы помешали бы поддерживать связь по радио. Вначале
полагалось извлечь рассчитанные на 3000 вольт стальные предохранители,
разрывавшие цепь, и оставить их у вахтенного офицера до окончания работы.
Сложную, тонкую эту операцию пришлось бы осуществить на морозе, да еще на
скользком, гладком, как стекло, рее. Причем в то время, как мачта "Улисса"
описывала дугу в тридцать градусов. Работа предстояла ие просто трудная, а
чрезвычайно опасная.
Маршалл, минный офицер, не решился дослать на рей вахтенного матроса,
довольно пожилого и грузного резервиста, давно забывшего, как лазать ие
мачтам. Маршалл вызвал добровольцев. По воле случая, выбор его пал на
Ральстона.
На все ушло полчаса: двадцать минут на то, чтобы забраться на мачту,
подползти к ноку рея, приладить беседку и привязать страховочный трос, и
десять минут - на ремонт. Задолго до того, как Ральстон закончил работу,
на палубу высыпала сотня или две усталых моряков. Лишив себя сна и ужина,
ежась от пронизывающего ветра, они с восхищением наблюдали за смельчаком.
Ральстои раскачивался по огромной дуге на фоне темнеющего неба. Ветер
срывал с него канадку и капюшон. Дважды беседку наклоняло ветром так, что
тело его оказывалось в одной плоскости с реем; чтобы не упасть, моряку