"Алистер Маклин. Страх - это ключ" - читать интересную книгу автора

этим номером. В ожидании он стал насвистывать какую-то мелодию, потом
внезапно спросил:
- Как ваш отец переправляется с берега на остров и обратно?
- Катером или вертолетом. Обычно вертолетом.
- Какой отель он предпочитает, когда бывает на берегу?
- Не отель. Он останавливается в обычном доме, который снимает много
лет. Это около двух миль от Мраморных Источников.
Яблонский кивнул и стал насвистывать снова. Глаза его рассеянно
блуждали по потолку, но, когда я передвинул ногу на несколько дюймов, он
сразу же повернулся ко мне. Мэри Рутвен заметила и мое движение, и его
быстрый взгляд - ее серые глаза также были устремлены прямо на меня. Я не
увидел в них симпатии ко мне, но, подумав, решил, что в них не было и
вражды, даже, кажется, появилось что-то похожее на сочувствие. Все же мы
были с ней в одной лодке, а лодка эта тонула, и очень быстро.
Свист оборвался. Я услышал неразборчивый голос в телефоне, а затем
Яблонский громко и отчетливо произнес:
- Мне нужно переговорить с генералом Рутвеном. По срочному делу. Это
касается... Повторите! Громче! Я понял. Благодарю. - Он зажал рукой микрофон
и посмотрел на девушку. - Ваш отец уехал с Х-13 в четыре часа дня и уже не
вернется. Они сказали, что он возвратится, когда вы отыщетесь. Как видите,
родная кровь ценится дороже нефти. Тем лучше для меня.
Он попросил абонента на буровой дать новый номер и тут же заказал его.
Почти сразу же ему ответили.
- Генерал Блэйр Рутвен?.. У меня есть новости для вас... Новости и
хорошие, и плохие. Ваша дочь здесь. Но вам будет стоить пятьдесят тысяч
долларов, чтобы ее получить. - Яблонский замолчал и погрузился в слух,
покручивая маузер на указательном пальце и улыбаясь как всегда. - Нет,
генерал, я не Джон Тальбот. Но Тальбот здесь, рядом со мной. Я убедил его,
что разлучать отца и дочь бесчеловечно. Вы знаете Тальбота или слышали о
нем. Убедить его было невероятно трудно, и это убеждение обошлось в
пятьдесят тысяч.
Улыбка вдруг пропала с лица Яблонского, оно приняло холодное и
жестокое, почти брезгливое выражение. Вот он каков, этот Яблонский. Но голос
его, однако, оставался мягким и терпеливым, как будто он уговаривал ребенка:
- Знаете что, генерал? Я только что услышал тихий щелчок в трубке. Так
бывает, когда кто-то любопытный подключается к линии. Мне не нужно никаких
слушателей. И никаких записей. У нас чисто приватная беседа. Это касается и
вас - ведь вы хотите, чтобы ваша дочь вернулась?.. Конечно... Да...
Благодарю вас! И еще прошу вас, генерал, оставьте всякую мысль просить
кого-нибудь направить сюда полицию. Через две минуты, не более, нас здесь не
будет... Что вы говорите? Отвечайте скорее, прошу вас! - Еще пауза, и
Яблонский широко улыбнулся: - Угрожаю вам, генерал? Вымогательство? Кража
детей? Полноте, генерал, не будьте таким наивным! Вы нигде не найдете
закона, запрещающего нормальному человеку оставить убийцу одного и уйти,
даже если этот опасный убийца украл ребенка. Да, я сейчас уйду и оставлю их
вместе... Вы торгуетесь за жизнь вашей дочери, генерал? Неужели она не стоит
одну пятидесятую долю процента всего, чем вы владеете? Неужели это вся ее
цена для любящего отца? Она ведь слышит весь разговор, генерал, что она
подумает о вас? Пожалеть какую-то мелочь за нее, за ее жизнь - ведь для вас
пятьдесят тысяч - мелочь, крохи!.. Да, конечно, несомненно, вы можете с ней