"Ларри Макмертри. Ласковые имена" - читать интересную книгу автора

словно ожидает от него чего-то, а он понятия не имеет чего. Но взгляд ее
говорил, что все зависит от него и что это очень важно. Его машина, обычно
такая уютная и пустая, вдруг показалась ему камерой высокого Давления,
источником которого служил взгляд миссис Гринуэй. По ее лицу можно было
предположить, что она вот-вот расплачется, или рассердится, или очень
огорчится, - он не знал, что именно с ней произойдет. Все будет зависеть от
него. Наконец, она перестала смотреть ему в глаза.
Вернон почувствовал, что на лбу у него выступает холодный пот, а
ладони, наоборот, пересыхают. Он совсем не знал эту леди, ничем ей не был
обязан, но вдруг ему показалось, что он почему-то перед ней в долгу. Во
всяком случае, ему захотелось быть ее должником. На лице у нее были
морщинки, которые он раньше не заметил, но это были очень милые морщинки.
Ему не хотелось, чтобы она грустила или сердилась. Давление нарастало, он не
знал, что раньше разойдется по швам: машина или он сам, и он ощутил такую
тягу к суетливости, что выдернул бы себе все пальцы в десять секунд, если бы
не знал, что именно это делать не следует.
Аврора снова стала пристально смотреть на него, она крутила кольца на
пальцах, словно ждала чего-то, глядя на него в упор. Вернону казалось, что
все вдруг изменилось. Всю жизнь он слышал, что однажды появится женщина,
которая перевернет всю его жизнь, и вот эти предсказания сбылись. Он никогда
не верил, что перемена может произойти так стремительно, и вот она
произошла. Все преобразилось и не постепенно, а сразу. Его прежняя жизнь
закончилась, когда он остановил машину, и его прежнее существование утратило
всякий смысл. Остановка произошла так стремительно, что у него захватило
дыхание. Он почувствовал, что в будущем не увидит и не захочет видеть
никакого другого лица, кроме лица этой женщины, пристально глядящей на него.
Он был так поражен, что даже высказал свои чувства вслух.
- О Боже, миссис Гринуэй, я в вас влюбился - как щенок. Что мне делать?
Чувство, стоявшее за этой фразой, не ускользнуло от Авроры; его слова
выдавали душевное волнение, и она ощутила, как они пробивались из глубины
души, преодолевая удивление и страх.
Она немедленно расслабилась, хотя удивилась, даже была поражена,
отчасти потому, что подобные фразы и чувства были ей незнакомы, отчасти
сознавая, что они-то ей и требовались в данный момент. В своем одиночестве,
пережив временную растерянность, она как бы истощила в себе все силы и
нуждалась в любви единственного мужчины, оказавшегося под рукой; и вот перед
ней, как на ладони, Вернон с его обветренным, веснушчатым и испуганным
лицом.
Улыбнувшись ему, она словно попросила минуту подождать, и несколько
секунд смотрела в сторону, на сосны, которые росли за ее домом, и
пролившийся на них солнечный свет. Было поздно, солнце клонилось к закату;
свет, профильтрованный через их ветви, падал, образуя во дворе длинные тени.
Поглядев на Вернона, она снова улыбнулась. Другие ее поклонники тоже делали
ей предложения, но они боялись произносить такие слова, все они, даже
Альберто, говоривший их тридцать лет назад. Она хотела на секунду накрыть
своей ладонью пальцы Вернона, чтобы показать, что способна откликнуться на
его чувства, но он отпрянул, испугавшись не на шутку, и она, улыбнувшись,
отступила.
- Вернон, я в ужасе, вы уже, наверное, успели это заметить. Я во второй
раз за день сбила вас, в первый раз это, правда, сделала моя машина. Вы