"Гейвин Максвелл. Лети к своим собратьям, ворон" - читать интересную книгу автора

Маяк Кайлиакин Июль 1968 года Гейвин Максвелл
1
РЯБИНОВОЕ ДЕРЕВО


Поздней осенью 1966 года в один ветреный бурный день я стоял на крутом
обрыве над домиком у берега моря, который назвал Камусфеарной в "Кольце
светлой воды" и который когда-то был моим домом. Как бы из далёкого
прошлого, но только взором я узнал небо, море и белые песчаные пляжи между
островами, наполовину обнаженные при отливе: в них не осталось ничего из
того, что мне хотелось бы вспомнить.
Резкие, проникающие образы прошлого, стучавшиеся в двери моего
сознания, были чуть ли не болезненны, и я старался отогнать их.
Тёмно-синее море было почти черным, гребни волн - короткими, белёсыми и
злыми. С юго-востока дул ветер силой в девять баллов, нагоняя огромные
серые тучи, которые как бы перегоняли друг друга и оставляли между собой
прорехи, сквозь которые яркие лучи солнца выхватывали то кусок пляжа, то
холм, то остров. За проливом Слит, где рыбацкий баркас тяжело шел по
волнам, высоко разбрасывая бортами белую пену, основания гор на Скае были
припорошены снегом, а вершины их неподвижно белели на фоне тёмного серого
неба. Чайки скользили на сыром ветру, тоже белые, но ветер был слишком
крепок, и они не могли твёрдо держаться своего курса, скользили,
вздымались, падали и кружились, пронзительно перекликаясь, когда порывы
ветра разбрасывали их. По проливу, словно пена среди пены прошел небольшой
косяк китов, небольших животных длиной метров по десять. Раньше бы я
воспрянул, заинтересовался бы их видом, конкретно определил бы отряд.
Атеперь, глядя на них, я считал их не более чем преходящей помехой в воде,
почти что чем-то посторонним.
Я смотрел вниз на Камусфеарну и полагал, что прощаюсь с ней навсегда
после восемнадцати лет. Вдруг налетел резкий порыв града, я поднял капюшон
своей штормовки и прижался спиной к крутому берегу обрыва. Но от ветра
укрыться не удалось, ни от какого ветра теперь уж не укроешься, и я вдруг
отчетливо осознал это.
Внезапно столб бледного, но четко сфокусированного солнечного света
высветил стоявший внизу дом, дом, в котором, как мне казалось, я буду жить
всегда.
Большим усилием я постарался вспомнить, как увидел его впервые:
посеревший от непогоды домишко, от которого было рукой подать до моря,
который стоял без забора на зеленом лугу, а от накатывающихся волн его
отделяли лишь поросшие травой дюны. Без жильцов, заброшенный, в ожидании
людей. Я припомнил, как впервые поселился здесь, а мебелью мне служили
лишь рыбные ящики и все те необычайные богатства, которые выбрасывало море
после юго-западного шквала.
Тогда в доме не было ни водопровода, ни телефона, ни электричества, не
было даже дороги к нему. Я находился в полутора милях ниже от своих
ближайших соседей на одноколейной дороге, семьи, которую я назвал
Мак-Киннонами из Друимфиаклаха. Как всё и вся, они тоже исчезли, их
маленький домик из зеленого гофрированного железа теперь пуст, когда-то