"Гейвин Максвелл. Лети к своим собратьям, ворон" - читать интересную книгу автора

выдрах, очень смахивало на жизнь на антарктической метеостанции. Оно
обходилось в действительности в 7000 фунтов стерлингов в год независимо от
того, был ли я здесь или где-то за тридевять земель.


За последнюю неделю его затапливало дождём, прошёл сильный снег и затем
всё растаяло, так что снег с гор каскадами поплыл вниз по расселинам
горных склонов.
Затем снова прошёл дождь, и ручей у Камусфеарны превратился в бурный
стремительный поток, а от наводнения по всей территории вокруг дома
появились огромные лужи. Они сверкали всякий раз, как сквозь низко
плывущие тучи на время прорывалосьбледное осеннее солнце. Одна из них
привлекла моё внимание из-за своей удивительной формы - это была
совершенная восьмёрка. Она была в загоне для выдр с северной стороны дома
в вольере у Теко, самца выдры, который уже прожил в Камусфеарне семь лет.
Это был так называемый зоопарковый синдром поведения:
повторяющиеся, навязчивые движения в результате скуки и отчаяния. Час
за часом, изо дня в день он ходил по этой тропинке до тех пор, пока не
протоптал дорожку без растительности, достаточно глубокую, так что там
застаивалась вода. Со временем, подумал я, она снова зарастёт травой, а
заборы снесут, так как они больше не будут нужны. В конце концов я сдался,
Камусфеарну придётся закрыть и обеих выдр отдать в зоопарк. А где буду
жить я сам, ещё не знал.
Высоко на шелестящем ветру пролетел одинокий ворон, его глубокое
горловое карканье почти заглушалось от собственной мощи. Я вспомнил, как
Уилфред Тезинджер однажды рассказывал, что, когда караван верблюдов в
Южной Аравии вдруг замечал одинокого ворона над головой, то бедуины
старались отогнать дурное предзнаменование криком: "Лети к своим
собратьям, ворон!" Теперь же, казалось, слишком поздно было прибегать к
такому средству.
Между мной и забытым водяным знаком в вольере Теко стояло рябиновое
дерево, волшебное дерево, которое растёт у любого старого дома на этом
нагорье. Вокруг него сосредоточено так много гэльских предрассудков и
преданий. Рябина - это хранитель, защитная сила, дерево жизни, бесконечно
злопамятное, если ему навредить или отнестись к нему пренебрежительно, но
способное также нести в себе добрые, - или злые, - пожелания тех, кто
обладает способностью общаться с ним.
Немногие жители нагорья решаются срубить дерево рябины даже в ходе
современного ведения лесного хозяйства, они не приносят её яркие ягоды в
дом, ибо они - кровь дерева и на того, кто прольёт её, падёт проклятье.
Моя рябина уже сбросила свои ягоды, а ветер оголил её ветви от алых
листьев, но она всё же привлекала моё внимание, потому что я смотрел на
неё новым взглядом и поддался сильным, внезапным и свежим воспоминаниям.
Пока я сидел там, прижавшись под ветром к мокрому склону над Камусфеарной,
то вспомнил сад на берегу Эгейского моря, где был этим летом четыре месяца
назад. Солнце нещадно палило, цикады трещали в густом фиговом дереве,
цветы вьюнка обвивали ребристую колонну рядом с моим креслом, а над ними
плясали великолепные бабочки.
Я сидел и читал машинописный текст неопубликованной автобиографии,
историю жизни одной поэтессы. Я читал её, пожалуй, с большим, чем обычно