"Гейвин Максвелл. Лети к своим собратьям, ворон" - читать интересную книгу автора

Позади и справа от меня, образуя прямой угол, была грубая кирпичная стена
высотой, пожалуй, метра полтора, а на верху стены была терраса, которая
заканчивалась выжженной, необработанной землёй. Я подумал было, что гнездо
муравья находится где-то поблизости на стене, но и до неё в ближайшем
месте было около семи метров, к тому же между травой и стенкой находился
голый цветочный бордюр шириной около метра, земля которого была вскопана и
лежала неровными комками размером в мяч для гольфа. Какова бы ни была цель
муравья, - достичь её представлялось совершенно невозможно.
Через четверть часа он добрался до рукописи, лежавшей на траве рядом со
мной. На ней, прямо на словах "рябиновое дерево" он остановился отдохнуть,
передвигая свою ношу в челюстях так, чтобы было поудобнее. Мне вспомнился
Брюс со своим пауком, и приключения муравья стали моими.
Муравей отдыхал целую минуту на ярко-белой бумаге, медленно пошевеливая
усиками, как бы выясняя, нет ли впереди какой-либо опасности. Затем
внезапно, как бы по взмаху флажка, дающего старт, он бросился вперёд по
странице и снова погрузился в травяные джунгли, отделявшие его от стены.
Та же самая огромная и упорная энергия сквозила в каждом его движении, те
же самые зигзаги то вперёд, то назад, те же манёвры и очевидное понимание
принципов механики, всё то жеощущение верности курса: прямо к стене.
Когда, наконец, он вышел из травы и добрался до сухих комков цветочного
бордюра, грандиозность возникших перед ним препятствий ничуть не
обескуражила его. У подножья каждой земляной горы, которая в масштабе для
человека была бы в сотню метров высотой, он осторожно поворачивался,
поправлял свою ношу и задом начинал подниматься по склону. На вершине он
снова поворачивался лицом вперёд и бросался вниз по спуску. Муравей ни
разу не пробовал избежать препятствия и обойти следующее, даже когда это
казалось так легко на взгляд человека. Как цель, так и направление его
курса были превыше всего.
С того времени, как я впервые рассеянным взором заметил муравья с его
похожей на знамя ношей, которой он, очевидно, придавал такое огромное
значение, до тех пор, пока он добрался до подножия стены прошло почти
полчаса. Кирпичи, грубые и неровные, горой возвышались над насекомым,
некоторые выступали с наклоном наружу и головокружительным навесом, а в их
глубоких трещинах были плотные сети белесой паутины. Они наслаивались друг
на друга как хитроумно построенные баррикады.
Муравей помедлил у подножья стены, подняв переднюю пару лап и ощупывая
её, как бы оценивая масштаб предстоящей преграды. Затем он повернулся и с
невероятной скоростью стал задом подниматься по гладкой поверхности, а
свисавшая вниз голова по-прежнему сжимала в зубах свою добычу. Первые три
кирпича он преодолел легко и достиг уступа, забравшись на который, он
снова двинулся вперёд. Примерно в метре от земли движение затруднилось,
так как верхний кирпич выступал наружу с сильным наклоном. Муравей
медленно пошёл по нему всеми шестью ногами осторожно находя точку опоры,
тело его при этом отклонилось назад на сантиметр, он чудом удержался и
снова соскользнул. Мгновение он висел только на двух передних лапках.
Затем он изогнулся, отчаянно пытаясь достать стенку остальными ногами, и
упал, с размаху шлёпнувшись на грубую спёкшуюся землю у подножья стены. В
человеческом измерении это было как бы альпинист упал с горы высотой
метров триста.
Некоторое время муравей лежал на спине совершенно неподвижно, а белый,