"Тереза Медейрос. Мой дорогой " - читать интересную книгу автора

- Еще один гимн, и я убью ее... или себя!
Дарлинг перегнулся через стол и снял с крючка на стене связку ключей.
Дрю поспешно вскочил на ноги, бесцеремонно сбросив кошку. Ему явно не
понравился опасный блеск в глазах друга.
- Постой, приятель! Эта девушка готовится к встрече с богом, а вовсе не
с тобой!
- Об этом ей нужно было подумать прежде, чем она явилась в Каламита. Я
намерен выяснить, почему смазливая и изнеженная девица решила отстреливать
таких негодяев, как Билли Дарлинг.
Старательно обойдя шерифа, Билли направился в темный коридор, небрежно
позвякивая ключами.
- Имей в виду, - крикнул ему вслед Дрю, - если девушка закричит, мне
придется открыть огонь. Она под защитой закона.
Билли усмехнулся.
- А если закричу я? - бросил он через плечо. Дрю уселся на стул, вновь
приняв излюбленную позу, и пробормотал, пряча улыбку за книгой:
- А ты, дружище, сам за себя отвечаешь.

***

Исполнив очередной гимн, Эсмеральда стиснула руки и воздела глаза ввысь
в молитвенном экстазе. Она надеялась получить какой-нибудь знак приближения
Христа: может быть, луч света, падающий с небес, или музыку небесных арф.
Но, кроме потолка тюремной камеры, она ничего не увидела. "Сколько еще
осужденных за убийство сидели на этой самой койке, устремив тоскливый взор к
невидимым небесам", - тоскливо думала Эсмеральда.
С трудом поднявшись с ноющих колен и устало опустившись на жесткую
койку, она потерла озябшие руки. В камере было сухо и тепло, но с того
момента, как она очнулась от обморока, ее все время знобило. Пробуждение
оказалось тем более жестоким, что действительность резко контрастировала с
ее сном. Ей вдруг приснилось, что она, как котенок, свернулась клубочком на
широкой груди мужчины, от которого уютно пахло табаком. Она обвила руками
его шею и впервые после смерти родителей чувствовала себя в полной
безопасности.
Проглотив слезы, она запела очередной псалом, но не закончила и первого
куплета. Горло у нее болезненно сжалось. Она распевала религиозные гимны и
псалмы не столько из благочестия, сколько желая заглушить голос совести,
напоминавшей ей о ее страшном деянии.
Ее неотступно преследовали глаза Билли Дарлинга. Только она никак не
могла вспомнить, какого они были цвета. Если уж ты собираешься отнять у
человека жизнь, то, по меньшей мере, должна иметь смелость смотреть ему в
глаза. А она трусливо зажмурилась, чтобы не видеть страшных последствий
содеянного.
Что она запомнила очень хорошо, так это его ресницы. Золотистого цвета,
густые и шелковистые, они придавали мужественному выражению его лица оттенок
ранимости. Теперь эти густые золотистые ресницы навсегда останутся
неподвижными на его застывшем, бледном лице.
Сдерживая рвущийся из груди стон запоздалого раскаяния, Эсмеральда
встала и беспокойно заметалась по узкой камере. Мысль о предстоящей казни не
так пугала ее, как страх оказаться в аду. Ее собственная тень в скудном