"Юрий Медведев. Яко Вертоград во цветении" - читать интересную книгу автора

левый берег Тас-Кара-Су. Раушан, улыбаясь гиганту-литовцу, согласилась
показать путь, но старуха буркнула что-то Шамкену, и вскоре свекор со
снохою, успевшей переодеться в голубое платье, устроились на заднем сиденье.
Мы двинулись в путь.


5

Не притомились, Борис Тимофеевич? Историйки, подобные моей, автору
"Отсветов сверхъестественного" не в диковинку. Однако смею уверить: дальше
дьяволиада пойдет вверх по кривой, скучать вам не придется. Судите сами,
впрочем.
Итак, пейзаж вам уже знаком. Он обрамлен розовыми, как цветущий
миндаль, закатными горами Тянь-Шаня. Слева - глинобитные развалины древних
стен неведомого поселения. Справа - заросли боярышника и джиды. А прямо,
шагах в полутораста от нашей "Нивы", возле которой мы стоим вчетвером,
нацелился в небо узкий, изогнутый, напоминающий тело дельфина Зуб Шайтана.
На полсотни метров возвышался он над местностью, не меньше, как показалось
мне, хотя мог и ошибиться: уже подползала ночь, а сумерки сильно искажают
перспективу.
- Почему не заметно овцу? - спросил я Раушан. - Неужели проснулась и
убежала? Или загрызли волки?
- Баран бар, - отвечал Шамкен за сноху и она сразу перевела:
- Баран есть. Близко-близко, рядом Зуб лежит. Рядом яблоня сохлый.
Я принес из машины бинокль, навел - под остовом засохшего дерева и
впрямь проступало серое пятно. "Ну и зреньице у старика, - подумалось. -
Замечает все кругом не хуже беркута".
- Предлагаю возвращаться, - сказал я Траму. - Утро вечера мудренее,
кобыла мерина удалее: и воз везет, и жеребенка ведет.
- Нет жеребенка, нет жеребенка! - запротестовала Раушан, поглядывая, и
уже не впервой, как я заприметил, на Рамвайло. - Овца бар. Баран есть.
Сохлый яблоня рядом.
К юртам вернулись затемно. Оналбек блаженно спал, но уже не всхрапывал.
Распрощавшись с хозяевами, мы отправились в свой Клондайк.
Ночи на Тянь-Шане к исходу сентября еще не особенно холодные, но
какие-то промозглые, дрожливые, от слова "дрожь". Над ущельем колыхался
туман. Вода в Чернокаменной заметно прибыла - в горах проливались тучи.
Почаевничали, загасили костерок, влезли в палатку, нырнули в спальники.
Вскоре я согрелся и уже вплывал в сон, когда на левом берегу завыли шакалы.
Никогда не слышали?.. Впечатляет.
Вспомнилось, как в июле попал в грозу. Шел за айраном - овечьим
молоком, и на подходе к юртам наткнулся на сраженного молнией почерневшего
ишака - на нем возили курай для растопки печей, катались шамкеновы внуки.
Трудно объяснить, почему, но я переполошился и, посчитав убитую скотину
дурным знаком, вернулся под ливнем обратно. Утром опять прохожу с пустым
бидоном мимо того же места - и что вижу? Торчит один скелет с бело-розовыми
костями - остатки шакальего пиршества.
- Трам, ты не спишь? - спросил я шепотом.
- Думаю, засыпать или нет, - отвечал он недовольно.
- Тогда подумай заодно, почему за две ночи шакалы не сожрали барашка