"Карен Мейтленд. Маскарад лжецов " - читать интересную книгу автора

происходило. Все зачарованно смотрели на пламя в стекле. В тот миг, когда
оно погасло, раздался хлопок, и яйцо, проскочив в горлышко, очутилось на дне
графина.
Счастье, что Родриго с нами не было. У меня пропала всякая охота
смотреть дальше, и ноги уже готовы были нести меня прочь, но тут взгляд мой
нечаянно остановился на девочке, стоящей чуть поодаль в тени дерева. День
выдался сумрачный, а она застыла так неподвижно, что сливалась бы с
окружающей серостью, если бы не странная белизна волос. Не узнать ее было
невозможно. Однако сама Наригорм меня как будто и не заметила. Внимание ее
было приковано к чему-то другому.
Детское тельце застыло от напряжения, и только указательный палец
правой руки двигался, словно вновь и вновь обводя какую-то вещицу в левой
ладони. Наригорм шевелила губами, ее немигающий взгляд был устремлен на
что-то у меня за спиной. Как сейчас помню эти минуты: я поворачиваюсь и
вижу, что она смотрит на Зофиила; поворачиваюсь обратно - под деревом уже
никого нет. Девочка исчезла.
Варфоломеевская ярмарка длится неделю - так записано в городской
хартии, так было спокон веков. Однако в тот год она закончилась внезапно, в
середине того же дня. Прискакал гонец, заляпанный дорожной грязью и
взмыленный, почти как его лошадь. Он потребовал бить в колокол, чтобы
собрать городских старшин. Почти все они были на ярмарке, продавали или
покупали, и совсем не хотели отрываться от дел. Колокол звонил, пока
последний из них не приплелся, ворча, что, если известие окажется не важным,
сидеть кое-кому в городской тюрьме до окончания ярмарки. К тому времени уже
все слышали набат и понимали: что-то стряслось. Никто не тешил себя
обольщением, что вести будут радостными. Торговля была забыта, все строили
догадки: вторглись в Англию шотландцы, французы или, может быть, даже турки?
Не собрался ли король погостить в городе со всем двором и половиной войска и
не придется ли всю эту ораву кормить? "Да хранит Господь его величество -
подальше от нас", - приговаривали горожане. А может, король ввел новую
подать? И на что в таком случае, если все мыслимое и немыслимое уже обложено
налогами?
Когда городские старшины наконец вышли на балкон ратуши, серьезные и
как-то вмиг постаревшие, смех и разговоры сразу утихли. Глашатаю не пришлось
бить в колокол и даже кричать. Известие было выслушано в гробовом молчании.
В Бристоле чума. Глостерцы, чтобы спасти себя, заперли ворота. Никого
не впускают, никого не выпускают. Селения вдоль реки последовали примеру
Глостера. Пока мы все смотрели на юг, беда подобралась к нам с запада. Она
расползалась в глубь страны.
Когда народ немного опомнился, никто не выразил удивления, что в
Бристоле моровая язва. Это порт, туда рано или поздно должен был прийти
зараженный корабль. Кроме того, именно бристольское судно завезло болезнь в
Англию; была своя справедливость в том, что теперь несчастье постигло и сам
город. Всех изумило другое: что Глостер запер ворота. Большой торговый город
замуровался заживо. Из страха перед чумой горожане обрекли себя на
разорение, даже на голод. Те, кто остался в стенах, заперты, как в тюрьме,
те, кто имел несчастье оказаться в это время вне города, не попадут к своим
близким, пока не кончится мор. Если глостерцы испуганы, что зараза так
быстро доберется к ним из Бристоля, то с какой же скоростью она
распространяется?