"Карен Мейтленд. Маскарад лжецов " - читать интересную книгу автора

Еще до того, как городской совет объявил о закрытии ярмарки, весь
пришлый люд решил двинуться на север и на восток. Это было как будто в море
растет исполинская волна: в первый миг народ смотрит, оторопев, но волна
приближается, и все несутся сломя голову вверх по склону. Только никакая
высота не спасла бы от этой гибельной волны. Не было безопасного места:
оставалось лишь бежать в надежде, что случится чудо и смертоносный вал
остановится раньше, чем накроет нас с головой.
Нелегко оказалось выбраться из города в тот день; как ни хотелось
местным жителям от нас избавиться, а нам - унести ноги, в крепостной стене
было всего трое ворот. Купцы и мелкие торговцы, начавшие прибывать тонкой
струйкой за неделю до ярмарки, теперь стремились выйти и выехать
одновременно. Лишь немногие избрали южную и восточную дороги - редкие
смельчаки, у которых в тех краях остались жены и дети. Если не считать их,
все и вся - фургоны, телеги, люди, коровы, овцы, гуси, свиньи и лошади -
ринулись в единственные оставшиеся ворота. Дорога, и без того раскисшая от
дождя, под колесами и копытами быстро превратилась в сплошное месиво; через
каждые несколько ярдов путь преграждали застрявшие телеги и скот.
Мы с Родриго и Жофре почти сразу свернули на известную мне тропу к
другой дороге, идущей в обход города, и таким образом избежали давки. Дорога
эта, хотя достаточно широка для телег, в последние годы оказалась почти
заброшена, поскольку она спускается в ложбину и в дождливое время года часто
бывает затоплена. Ни один возчик или погонщик скота не сунется на нее, кроме
как в летнюю сушь; осенью, зимою и летом там можно было встретить разве что
пеших или верховых.
Мы так долго выбирались из города, что на дорогу вышли уже в сумерках и
шагали молча, глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться. Одежда промокла,
башмаки, облепленные тяжелой грязью, тянули вниз, как кандалы. Дождь
выстукивал покаянный псалом, словно мы - осужденные, бредущие на казнь.
Других путников на дороге не было, и хотелось верить, что и не появится, -
много недобрых людей бродит проселками с наступлением темноты. Да и не
только людей, а и кое-кого похуже. У меня не было ни малейшего желания
сводить с ними знакомство.
И тут, за поворотом, мы увидели впереди одинокий фургон. Он сильно
накренился, увязнув колесом в заполненной водой колее. И повозку, и
владельца трудно было не узнать даже в сумерках. Великий Зофиил, по
щиколотку в вязкой жиже, силился плечом приподнять кузов и одновременно
толкнуть его вперед. Однако грязь засосала колесо и не хотела выпускать.
Лошадь давно бросила попытки вытянуть фургон. Она стояла между оглоблями и
тянулась мордой к единственному кустику травы, торчащему из жидкой глины.
Повести ее было некому, а на крики и брань Зофиила она не обращала внимания.
На страдальческом лице Жофре расцвела злорадная улыбка.
- Поделом ему, - пробормотал юноша.
Родриго, шагавший впереди, не слышал этих слов, произнесенных нарочно
тихо. Очевидно, Жофре хватило ума не рассказывать о своем проигрыше.
Жофре толкнул меня в бок.
- Давай, проходя мимо, наляжем на фургон, чтобы он поглубже ушел в
грязь.
- Давай лучше поможем Зофиилу. Тогда он будет у нас в долгу. Не
торопись мстить, дружок; месть слаще, когда она вызреет.
Но не успели мы поравняться с фургоном, как из-за деревьев выступил