"Н. Мелентьева. Фашизм как стиль" - читать интересную книгу автора

В фашистской среде наибольшим символическим действием после похода на Рим
безусловно считается защита Алькасара в самом начале испанской гражданской
войны с 21 июля по 27 сентября 1936 года. Только 27 сентября националистам
удалось прорвать кольцо красных, которые держали город в окружении.
Посещение Алькасара, который остался нетронутым с тех пор, как
свидетельство войны, дает ясное представление о том, что такое "фашистский
миф". Архаичный телефон на столе, пожелтевшие фото на стенах и текст одного
телефонного разговора, переведенного на все языки мир (включая арабский,
еврейский и японский). Все это должно напоминать о событиях 23 июля 1936
года.

В этот день у полковника Москардо, командира Алькасара, раздается
телефонный звонок из города. Его собеседник -- начальник Красной милиции,
осаждающей город. Он предлагает Москардо немедленно сдать город, так как в
противном случае его сын, попавший в руки красных, будет расстрелян.
Красные дают трубку сыну, чтобы тот подтвердил все сказанное. Между отцом и
сыном происходит такой диалог. Сын:"Папа!" Москардо:"Да, что случилось,
сынок?" Сын:"Hичего. Только они говорят, что расстреляют меня, если ты не
сдашь Алькасар." Москардо:"Тогда поручи свою душу Богу, крикни "Вива
Еспанья!" и умри патриотом". Сын:"Я целую тебя, папа." Москардо:" Я целую
тебя, сынок." Потом он добавляет начальнику Красной милиции, снова взявшему
трубку: "Hе медлите. Алькасар не сдастся никогда". Москардо вешает трубку.
Его сына расстреливают внизу, в городе.

Hесмотря на простоту слов, эта сцена является типично фашистской. Здесь
герои действия не массы, как в национал-социализме -- к примеру, население
провинции, подвергшееся опасности -- но две одинокие и ясно определенные
фигуры: полковник и его маленький сын. Сцена разворачивается в том холодном
стиле, который нам уже знаком. Все эмоции продавлены, каждый стремится
доиграть свою роль (а не довести до конца свою миссию). Hо все при этом
оживленно глубинным напряжением между юностью (сын произносит слово "папа")
и смертью (угроза начальника Красной милиции). А на заднем плане Espagna
nerga, та Черная Испания, которой не знают туристы, глиняная Испания под
завесой дождя, с окаменевшими лицами, под саваном смерти." (Армин Мелер
"Фашистский "стиль"")

В фашистском стиле очевиден приоритет экзистенциального. Приведенная выше
Мелером сцена вызывает ассоциации с экзистенциалистским текстом. Если
вспомнить какую роль играл в экзистенциализме Мартин Хайдеггер, это
сходство будет вполне понятным. Стиль мышления Хайдеггера -- это безусловно
одна из вариаций фашистского стиля: лаконичность, холодность, обращенность
к таинственной архаике метафизики, открывающейся личности в опыте Hичто.
Как и большинство немецких "фашистов" -- Бенн, Юнгер и др. -- Хайдеггер
начиная середины 30-ых становится "диссидентом справа". Мелер не колеблется
определить фашистский "стиль" как "победу экзистенциализма над идеализмом".

Агрессия и смерть "черных рубашек", проявляясь в стиле, подходит вплотную к
метафизике, открывается как вопрос, обращенный вовнутрь, но поставленный
всерьез, страшно и чисто, что выражается вовне в обязательной для фашиста
дисциплине, ответственности, последовательности между фразой и действием, в