"Иван Мележ. В метель" - читать интересную книгу автора

Каштан смотрел круглыми умными глазами, тревожно и нетерпеливо. Если бы не
острое, не оставлявшее всю дорогу сознание важности данного ему задания,
от удачного выполнения которого зависела судьба тысяч людей, он, вероятно,
не смог бы снова пуститься в путь. Весь смысл его жизни сосредоточился
теперь в одном слове: "дойти".
И держась за это слово, как за единственное спасение, он с усилием
тронулся дальше. Теперь он шел в состоянии полузабытья.
Вдруг Засмужец* увидел перед собой огонек. Он не поверил себе,
испугался, подумав с тревогой, что это мираж, протер глаза, но огонек не
исчезал. Он мерцал, дрожал, этот золотой огонек. Кругом, как и раньше,
гудела буря. Но человек уже не замечал, нс видел ничего, кроме этого
маленького огонька, веселый свет которого согрел душу, словно его тепло
передалось на таком расстоянии. Огонь в той деревне - его цель. Огонек был
таким близким, желанным, мерцал, казалось, перед самыми глазами.

И на каждом шагу погружаясь и снег, сюсц почти побежал через поле, не
пытаясь больше искать дорогу.

Это только показалось, что огонек близок. Солдат шел па свет, а тот
словно убегал от него. Засмужец снова начал терять силы.

У самой деревни его окликнули патрули.
Засмужец с облегчением сказал пароль и пошел к штабу. Передав пакет и
расседлав коня, он, тяжело передвигая ноги, направился в свой взвод. Но
как только он вошел в хату, в которой знакомо пахло теплым хлебом и только
что вытопленной печкой, усталость его, казалось, как рукой сняло. Солдат
поздоровался с молодухой и долго пытался замерзшими, непослушными пальцами
расстегнуть шинель. Женщина, с улыбкой следившая за ним, протянула руку.

- Давай помогу.

Она легко стянула с него задубевшую от мороза шинель и ватник.-
Засмужец -во внезапно нахлынувшем порыве веселья крепко обхватил ее
талию и притянул к себе. Молодуха с улыбкой смотрела в его улыбающееся
лицо, на его стриженую голову, на которой смешно, по детски торчали ежиком
серебристые волосы, и пыталась освободиться.

- Пусти. А то мамке твоей напишу. Отлупцует, - пошутила она.

- Смейся, смейся. Все равно не пущу...
Ему было весело, а почему - он и гам не знал. Засмужец звонко
рассмеялся и разжал руки. Улыбка не сходила теперь с покрасневших щек, с
полных, мягких губ восемнадцатилетнего юноши. Трудно было представить, что
совсем недавно этот паренек, с нечеловеческим упорством превозмогая
усталость, добирался до штаба.

Когда Засмужец, наконец, присел у печки, ему показалось, что он никогда
не сможет сдвинуться с места. Но приподнятое настроение, которое,
неизвестно как, вошло в его душу, не покидало его.