"Александр Мелихов. При свете мрака (Роман) " - читать интересную книгу автора

унизил ее и даже совсем уничтожил; как справедливо покарал меня суд Божий в
той части моего тела, коей я согрешил..." Грязь можно выжечь только пафосом,
а я не могу быть патетичным, не неся в себе ни единой искорки божественного
ни для единой человеческой души. Разве женщина, сделавшаяся невольной
причиной моего несчастья, уйдет в монастырь, чтобы только разделить мою
участь? И разве станет взывать ко мне из-за монастырских стен: Бог
свидетель, мне было приятнее называться твоей подругой или твоей любовницей,
я думала, что чем более я унижусь ради тебя, тем больше будет твоя любовь ко
мне и тем меньше я могу повредить твоей выдающейся славе...
/
Какая страна, город или селенье не горели желанием увидеть тебя?
Какая замужняя женщина, какая девушка не томилась по тебе, когда тебя
не было рядом, и не пылала страстью в твоем присутствии?
Скажи мне, если можешь, только одно: почему после нашего пострижения,
совершившегося исключительно по твоей воле, я уже не могу ни насладиться
беседой с тобой, ни утешиться твоими письмами?
Ведь я, да видит Бог, нимало бы не усомнилась по твоему приказанию
следовать за тобою даже в царство Вулкана, ибо моя душа была не со мной, а с
тобой! Даже и теперь если она не с тобой, то ее нет нигде: поистине без тебя
моя душа никак существовать не может...
И хотя искуситель сделал мою любовь невольной причиной совершенного
злодеяния, мои грехи все же не позволяют мне оставаться в полной к нему
непричастности. О, если бы я за все это могла подвергнуться надлежащей каре,
чтобы хоть как-нибудь отплатить за боль твоей раны длительным покаянием и
чтобы те страдания, которые испытывало твое тело в течение некоторого
времени, я, во имя справедливости, претерпевала в уничижении духа в течение
всей моей жизни и стала бы этим угодной если не Богу, то хотя бы тебе!
Но разве можно назвать кающимися грешников, как бы они ни умерщвляли
свою плоть, если при этом дух их еще сохраняет в себе стремление к греху и
пылает прежними желаниями?!
И в самом деле, любовные наслаждения, которым мы оба одинаково
предавались, были тогда для меня настолько упоительны, что они не могут ни
утратить для меня прелесть, ни хоть сколько-нибудь изгладиться из моей
памяти. Даже во сне не щадят меня эти мечтания.
Даже во время торжественного богослужения, когда молитва должна быть
особенно чистою, грешные видения этих наслаждений до такой степени
овладевают моей несчастнейшей душой, что я более предаюсь этим гнусностям,
чем молитве. И, вместо того чтобы сокрушаться о содеянном, я чаще вздыхаю о
несовершившемся.
Бог свидетель, что я всю мою жизнь больше опасалась оскорбить тебя,
нежели Бога, и больше стремлюсь угодить тебе, чем Ему. Подумай же, сколь
печальную и жалкую жизнь я влачу, если и на земле я терплю все это напрасно,
и в будущей жизни не буду иметь никакой награды!
/
Боже, и это писалось тогда, когда еще и Москва не строилась!.. Хотя,
вооружась верой в собственную красоту и особенно в красоту тех, кому я
служу, я и сам становлюсь способен на любое подвижничество.
Но утолять тоску своей возлюбленной беседами и встречами, будучи
избавленным от плотских вожделений... Я стану с такой пытливостью
высматривать в ее глазах если не искорки насмешки, то жала снисхождения, что