"Агоп Мелконян. Бедный мой Бернардье" - читать интересную книгу автора

овальные языки фар, в ярких лучах которых мечутся тени вооруженных людей.
Они уже явились - предвестники последнего, судного дня, и ничего с
этим не поделаешь.
- Бернардье и его машины! Немедленно сдавайтесь! - мегафон рвет на
клочки тишину майского рассвета.
-Сопротивление бесполезно!
Спокойно принимаюсь будить Бернардье, сознавая, что торопиться некуда.
Он все еще в объятьях сна, сопит, причмокивает, недовольно перекатывается
на другой бок, но затем вдруг вскакивает, смотрит на меня непонимающим
взглядом:
- Они пришли, Бернардье.
- Кто пришел, мой мальчик?
- Полисмены из супернравственной. Требуют, чтобы мы сдавались.
Говорят, сопротивляться бесполезно.
- Сопротивляться? - недоумевает Бернардье, с щелчком застегивая
подтяжки. - О чем ты, мой мальчик. Мы театральная труппа, а не шайка
разбойников.
-Не знаю, Бернардье. Это их слова.
- Наверное, это какая-то ошибка. Не бойся. Кому нужно арестовывать
театральную труппу...
Не успевает он надеть сорочку, как они врываются в шатер - десяток
двухметрового роста автоматчиков.
На лицах свирепость: может, виной тому бессонная ночь, может, жалкая
наша беспомощность, а может - просто профессиональное выражение.
Двое становятся у входа, остальные бросаются заглядывать под кровати и
в ящики с реквизитом.
- Вас прислали сюда по ошибке, господа полисмены! - пытается защитить
нас Бернардье. - Мы не нарушали закона, мы просто труппа бродячих актеров.
Даем представления...
- Заткнись, кретин! - рычит офицер. Вот у кого действительно
кровожадный взгляд. Затем бросает полисменам: - Оружие нашли?
- Пластмассовые кинжалы и шпаги!
- Забрать!
Вот так, дорогая Принцесса. Как не позавидовать тому, что ты
выключена. И все же я не прерываю своей мысленной беседы с тобой. Мне еще
кое-что нужно тебе сказать, а времени в обрез. На чем я остановился? Ах, да
- на вопросе, стоит ли быть человеком.
-Даю полчаса. Соберите манатки и следуйте за нами.
- Куда, господин офицер?
- В городскую тюрьму.
Есть один вопрос, и он не дает мне покоя, Принцесса. Меня одолевают
сомнения: не напутано ли чего в природе человека? Да что там в природе - во
всем, что с ним связано. Взять хоть вот эту свирепость. Багровые от гнева и
злобы лица, резкие движения, грубая речь.
Что всему этому причина?
Неужели кучка беззащитных биороботов и их растерянный учитель? А
ненависть к театру - разве она не результат все той же путаницы? Или они
ненавидят театр потому, что подозревают сцену в безжалостной точности?
- Позвольте включить моих актеров, господин офицер, - просит
Бернардье.