"Агоп Мелконян. Бедный мой Бернардье" - читать интересную книгу автора

идиотом! И у твоего Гамлета тоже не все дома. Слыхали, что он нес девчонке?
Вот уж чепухато. Сам признается, что разум его помрачился.
- Да он только притворяется сумасшедшим, господа, - воспользовавшись
паузой, вставил Бернардье. - Притворяется, чтобы испытать Клавдия и
Гертруду, посмотреть, как они отреагируют на представление, устроенное
бродячими комедиантами.
- Кстати, об этом представлении. Номер с комедиантами - недопустимый
психологический нажим. Вырывать подобным образом показания запрещено.
- Причем тут показания! - не сдается Бернардье. - Гамлет хочет
поставить их перед судом их собственной совести!
В последнем ряду поднимаемся мужчина лет пятидесяти, в кимоно и черной
камилавке. Стеснительно покашляв, он обращается к присутствующим:
- Я не собирался вмешиваться, но повинуюсь долгу. Позвольте
представиться: доктор Моорли, психиатр. Господа, принц Датский
действительно абнормальный тип. Вы обратили внимание, как часто он говорит
сам с собой? Это первый симптом разлада психики. Но куда важнее то, что он
говорит! Судите сами: "Быть или не быть"! Другими словами, он кладет на
чашу весов собственную жизнь. Следовательно, бытие и небытие для него
равноценны. Ему чужд порыв к жизни, но отсутствует и желание броситься в
объятия Танатоса. Подобно Буриданову ослу, он колеблется между "быть" и "не
быть", потеряв аппетит и к тому, и к другому. А это уже признак психической
деградации. Наверное, вы спросите - почему? Да потому, хотя бы, что в его
волевом акте нет второго уровня. Перед ним стоит цель, но, чтобы ее
добиться, нужно выйти на соответствующий уровень решения, сделать трудный,
окончательный выбор между "за" и "против". Находит ли Гамлет решение?
Отнюдь. А это говорит о психастенической структуре личности, попросту
- о психической слабости. И что еще важнее, свою психастению Гамлет
пытается маскировать якобы волевыми, решительными на первый взгляд
действиями. Теперь понимаете?
Он же шизоидный тип. И кое-что совсем уж любопытное. Насколько
позволяла темнота, я записал слова Гамлета..
"Вы собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание моих
клапанов". - говорит принц. С чем мы имеем дело, господа? Вам понятно, кто
может вообразить себя флейтой? Ваш Гамлет и впрямь интересный случай,
Бернардье, исключительно интересный.
Почему бы вам не прислать его ко мне в клинику? Обещаю вам непременно
вылечить его. Благодарю за внимание.
Надеяться не на что - представление провалилось.
Бернардье пытался было удерживать зрителей, но они разошлись по домам,
даже не посчитав нужным попрощаться. Только любитель сахарных палочек с
минуту поколебался, размышляя о том, не потребовать ли возврата денег, но
потом великодушно махнул рукой и вышел.
Бернардье спрятался за кулисами. Знаю, он плачет - Бернардье всегда
плачет тайком. Не хочет, чтобы мы видели его слезы, ведь он любит нас. И
страшится, как бы маленькие соленые капли не обратили нас в бегство.
Мы молчим. Никто не ищет его, чтобы утешить, да и какой смысл, ведь
воображение Бернардье рисовало ему овации, корзины цветов, шелковые
перчатки, покачивающиеся у декольте веера, теплые улыбки признательности,
благосклонный кивок из официальной ложи. Знаю, ты мечтал об этом,
Бернардье, а на тебя обрушились ирония и презрение.