"Геннадий Мельников. В страну Восточную придя... (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

в компанию. И поснедаем вместе и место на нарах отыщем-подвинемся; в
тесноте, да не в обиде.
Андрей, даром что из хохлов черниговских, жадным не был, жизнью не бит,
в завтра с испугом заглядывать не обучен, да и опыт жизненный какой-никакой
подсказывал - держись людей, пропасть не дадут. Развязал он свою котомку,
вынул кусок пахнущего дымком медвежьего окорока да сахару синего полголовы и
положил на расстеленную на бочке газету.
- Добре, хлопец, - повеселел старший, отполовинил сахар и окорок, а
остальное велел в котомку спрятать.
- Не все сразу, сгодится в будущем.
Жадно и голодно блеснули глаза у людей вокруг, но перечить старшему они
не осмелились. Уважали и слушались, видимо. Андрей себя назвал и люди имена
свои сказали, но он их зараз и не упомнил. Но старшего выделил - Данила
Буяный.
- Рассказывай, хлопец, кто ты и откуда, - закончив с ужином, велел
Данила.
Не чинясь и без робости Андрей рассказал о себе все, о семье своей, как
на Дальний Восток приехали, где и как здесь устроились, о богом забытой
деревушке Ивановке, тайге и охоте, как отец жизнь семьи планировал и почему
ему, Андрею, искать работу приходится.
- Ясно, - кивал головой Данила. - И у нас жизнь простая, как подкова.
Ватажка здесь собралась сборная. Кто, вроде отца твоего, от безземелья за
длинным рублем кинулся, кто за работу знакомую цепляется, кто от голода
сбежал. Наобещал Кауров, да обманул сразу же...
- Обманул, обжулил, надул, провел..., - загалдели мужики.
- По двести-двести пятьдесят обещал платить за год, а в Одессе, в день
отхода парохода, показал контракту - сто двадцать, много - сто пятьдесят там
написано. Нам и деваться-то некуда. Есть-пить нечего, дома родные денег
ждут, на кормильцев надеются, а тут как бы самим ноги не протянуть от
голода. Пошли в полицию на него жалиться, нас же в шею и вытолкали - куда,
мол, смотрели, контракту подписывая. Да рази мы разумели, ему на слово
поверили, благодетель, чай, работу дает. А по писаному среди нас мало кто
знает, тут больше деревенские...
- Некоторые сразу разбежались, - продолжал Данила Буяный, а большинству
и бежать некуда. В России голод, работы нету, а нищенствовать, бродяжить,
воровать многие боятся-стесняются, да и не приучены. К тому же ватажка уже
сложилась какая-никакая. Миром харчимся, не сытно, правда, но и ноги не
протягиваем. К тому же надежда была - "Зеленый клин", землицы выберем,
осядем, семьи выпишем. Походили здесь по Владивостоку, и то же самое
оказалось - работы нет, а где и есть - не берут, не можем, говорят, вы
законтрактованы. И паспорта Кауров не отдает. Контракт подписан, твердит, -
работайте. Нет, так полиция в каталажку заберет и приголубит там. Сахалин
здесь рядышком.
Приуныл Андрей. Попался, как олень в лудеву, не выберешься. Домой
возвращаться стыдно, что отцу-матери скажешь? Да и деньги за дорогу считай
совсем истрачены.
- Не робей, хлопец, - ободрил его Данила Буяный. - Миром против паука
выстоим, работе научим, она не сложная. Дорогу выстроим, а там, если грамоте
обучен и будет желание, в линейные сторожа, обходчики, сцепщики, да мало
ли... подашься.