"Павел Иванович Мельников-Печерский. Бабушкины россказни " - читать интересную книгу автора

частенько подумываю: не в пример бы лучше было Трифонычу в разбое аль в
душегубстве попасться... Для того, что по убийственным и по разбойным делам
хоть не зачастую, а все же таки из тюрьмы люди выходят, а Трифоныч-от мой,
по своей простоте да по глупости, в такое дело втюрился, что и повороту нет
из него...
- Да что ж он сделал такое?
- Ох, матушка моя, большое дело он сделал: орла двенадцать лет жег.
- Как орла жег? Какого орла?
- Орла, матушка, точно орла. В печке двенадцать годиков жег... Это в
прямое дело, что жег. Двенадцать лет, сударыня!..
- Да говори толком - что такое?
- Да видишь ли, белая моя барышня, - в печке-то у нас в самом поду орел
был, и это точно, что на нем каждый день дрова горели - и хлебы завсегда
пеклись на нем. Жег, родная, моя, точно что жег.
Толку добиться Настенька не могла, а дела не покинула. Стала
разведывать, по скорости вот что узнала, men cнur.
Когда выстроили Зимний дворец, государю Петру Федоровичу захотелось
беспременно к светлому воскресенью на новоселье перебраться. Весь великий
пост тысячи народа во дворце кипели, денно и нощно работали, спешили,
значит, покончить, зашабашили только к самой заутрене. А луг перед дворцом
очистить не могли: весь он был загроможден превеликим множеством домов и
хибарок, где рабочие жили, и всяким хламом, что от постройки оставалось.
Смекнули - полгода времени надо, чтоб убрать весь этот хлам, и немалых бы
денег та уборка стоила, а государю угодно, чтоб к светлому воскресенью луг
беспременно чистехонек был. Как быть, что делать? Генерал-полицеймейстером в
те поры Корф был - он и доложи государю: не пожертвовать ли, мол, ваше
императорское величество, всем этим дрязгом петербургским жителям, пущай,
дескать, всяк, кто хочет, невозбранно идет на дворцовый луг да
безданно-беспошлинно берет, что кому приглянется: доски там, обрубки,
бревна, кирпичи. Государь Петр Федорыч на то согласился. Поскакали драгуны
по городу - в каждом доме повещают: идите, мол, на дворцовый луг, да что
хотите, то и берите безданно-беспошлинно. Петербург ровно взбеленился: со
всех сторон, из всех концов побежали, поехали на луг... И вообрази себе, mon
pigeonneau, в один день ведь все убрали. А было это в самую великую пятницу.
И от нас из дому на дворцовый луг людей с лошадьми посылали - полтора года,
mon petit, после того дров мы не покупали. Хороший был распорядок - все
оченно довольны остались.
Савелий Трифонов, Аграфенин-от муж, в самое то время в Петербурге с
подводой был. Услыхавши, что полиция народ ко дворцу сбивает, и он,
сердечный, туда поехал, набрал целый воз кафелей со поливами да голландского
кирпичу. А у него в дому на ту пору печь плоховата была: он ее жалованным-то
кирпичом и поправил.. Да на грех угораздило его кафель-от с орлом в самый
под положить.
Двенадцать лет прошло, - Трифоныча в то время, как монастырщину
государыня Катерина Алексеевна поворотила на экономию, в волостные головы
миром изобрали. Тут не возлюбил его управитель ихний, что от коллегии
экономии к монастырским крестьянам был приставлен, Чекатунов Якинф Сергеич.
Как теперь на него гляжу: старичок такой был седенькой и плутоват, нечего
сказать... Смолоду еще при государыне Анне Ивановне был в армейских офицерах
и, сказывают, куда как жестоко хохлов прижимал, когда по недоимочным делам в