"Павел Иванович Мельников-Печерский. Бабушкины россказни " - читать интересную книгу автора

малороссийской тайной канцелярии находился. Трифоныч, должно быть,
как-нибудь не ублаготворил его, он и взъелся... Однако ж, каких подкопов ни
подводил под Трифоныча, не мог поддеть. Времена-то не те уже были, не
бироновщина.
Приезжает Чекатунов в волость, где Трифоныч в головах сидел, прямо к
нему, разумеется, для того, что на хозяина хоть и волком глядит, а угощенья
ему подай. Папушник Аграфена на стол положила: "рушьте, мол, сами, ваше
благородие, как вашей милости будет угодно".
Чекатунов стал резать папушник - глядь, а на нижней-то корке орел.
- Это что? - крикнул он грозным голосом.
- Орел, - говорит Трифоныч; - орел, ваше высокородие.
- Да у тебя царский, что ли, хлеб-от? Из дворца краденый?.. А?
- Как это возможно и помыслить такое дело, ваше высокородие? - отвечает
Трифоныч. - Глядь-ка что выдумал! Из царского дворца краден!.. Я ведь, чать,
русский!.. Изволь в печку глянуть, тамо в поду кирпич с орлом вложен, на
хлебе-то он и вышел.
Посмотрел в печку Чекатунов, видит - точно орел.
- А где, говорит, ты взял такой кирпич?
- А на дворцовом лугу, - отвечает ему Трифоныч: в то самое время, как
по царскому жалованью народ после дворцовой стройки хлам разбирал.
- Так это ты двенадцать лет царского-то орла жжешь, - закричал
Чекатунов, схватив Трифоныча за ворот. - А? Да понимаешь ли ты, злодей, что
за это Сибирь тебе следует.
Трифоныч в ноги. А Чекатунов расходившись - в железа Трифоныча, да в
острог за жестоким караулом.
А Чекатунову такие дела не впервые творить приходилось. При Бироне в
Малой России он за жженого орла людей мучил.
Дело повели крутенько. А было это в самое пугачевское замешательство.
Чекатунов главному своему начальнику Гавриле Петровичу Мякинину таким
манером дело Трифоныча представил, что будто он с государственным злодеем
был заодно и в самом Петербурге хотел народ всполошить. Трифоныч был мужик
домовитый, зажиточный, в ларце у него целковиков немало лежало: тут все
прахом пошло.
Разузнавши доподлинно дело, Настенька, не молвивши отцу ни единого
слова, приказала заложить карету, оделась en grande toilette {в парадный
наряд (франц.)} и в Царское Село... А там государыня завсегда изволила
летнюю резиденцию иметь. Поехала Настенька с дачи раным-ранехонько и в саду
на утренней прогулке улучила государыню. А ее величество завсегда в семь
часов поутру изволила свой променад делать. Остановилась Настенька у той
куртины, где сама государыня каждый день из своих рук цветы поливала. Видит,
бегут две резвые собачки, играют промеж себя; а за ними государыня в легком
капоте пюсового цвета, в шляпе и с тросточкой в руке. Марья Савишна
Перекусихина с ней, позади егерь.
Увидала ее Настенька, тотчас на колени.
- Что с вами, милая? Отчего так встревожены? - спрашивает ее
государыня.
- Правосудия и милости у вашего величества прошу.
Государыня улыбнулась.
- За того прошу, ваше императорское величество, за кого просить
некому, - молвила Настенька. - За простого мужика, за невинную жертву злобы