"Павел Иванович Мельников-Печерский. Аввакум Петрович (Биографическая заметка) " - читать интересную книгу автора

церкви ремнем, как сам говорит. Произошел от того мятеж, и целый месяц
Аввакум должен был прятаться, чтобы его не бросили в воду. Симеон в это
время был в Москве; но когда он возвратился, Аввакум успел восстановить его
против Струны, и в неделю православия они оба возгласили ему анафему за
потворство кровосмешению. Произошло в соборе смятение, за что архиепископ
Симеон с рождества 1657 г. до рождества 1658 г. был под запрещением, а
Аввакума отправили дальше в Сибирь. В это время енисейскому воеводе,
Афанасью Пашкову, велено было идти в новую Даурскую землю с ратными людьми и
приискать в этой земле пашенных мест со всякими угодьями и в таких местах
ставить новые остроги. Аввакума прикомандировали к даурской экспедиции в
сане священника. Экспедиция ходила на реку Нерчу, поставила остроги
Нерчинск, Албазин, Иркутск, Балаганск и др. Аввакум был везде с Пашковым и,
между прочим, служил молебен на р. Амуре при основании Албазина. По
беспокойному его характеру у него были беспрестанные ссоры и с Пашковым, и с
его сыном, и со всеми участниками экспедиции. Описание его путешествия за
Байкалом, помещенное в его автобиографии, заслуживает внимания. Между тем
Никон, потеряв всякое значение при дворе, поссорясь с царем, жил в своем
Новом-Иерусалиме, и Аввакума, на которого доселе смотрели только как на
личного врага Никона, возвратили в Москву (в 1664 г.). Здесь он был
"поставлен к руке", то есть представлен государю. Царь обошелся с ним
ласково. "Здорово ли, протопоп. живешь? - спросил он: - вот еще Бог привел
свидеться", и много беседовал о Сибири, и приказал дать ему помещение в
Кремле на подворье Новодевичьего монастыря. Аввакуму предложено было любое
место во всей Москве, и даже была речь, чтобы сделать его царским
духовником. Но вскоре увидели, что Аввакум противник не Никона, а
господствующей церкви. Не видя Никона на Москве, но видя в церквах
богослужение по его обряду, Аввакум начал свою фанатическую проповедь против
"новшеств", укоряя и ругая архиереев, московское духовенство и все обряды.
Много явилось ему последователей не только в простом народе, но и в высших
классах общества. Для них он писал проповеди, хуля исправления символа веры,
трехперстное сложение, партесное пение и проч., и наконец объявил, что не
следует принимать таинства от тех священников, которые служат по
новоисправленным обрядам. Сочинения Аввакума распространялись в народе и
многих соблазняли; пастыри церкви жаловались на него царю, и царь, все еще
уважавший Аввакума, ограничился тем, что послал к нему Григорья Стрешнева с
советом молчать и не распространять проповедей в народе. Аввакум сначала
было послушался, но ненадолго: вскоре он еще сильнее прежнего начал
восставать на архиереев и послал царю новую челобитную, в которой просил
совершенно тогда еще невозможного низложения Никона и восстановления
иосифовских обрядов. Государь разгневался, и бывшие в Москве архиереи
представили ему, что Аввакум не простой враг Никона, но расколоучитель,
которого необходимо удалить из столицы. Царь Алексей Михайлович все еще
любил Аввакума и ограничился новым выговором за то, что он отбивает народ от
церкви. Тогда Аввакум возмечтал о своей силе и еще с большим против прежнего
фанатизмом стал продолжать свою проповедь. Нередко бывал он в доме
известного окольничего Ртищева и у него вступал в споры с православными
учеными людьми. Тогда решено было отправить его в новую ссылку, на Мезень,
куда через год по возвращении из Сибири и отправили его с семейством. Сан
протопопа остался однако за ним, но служить ему было запрещено. В Мезени он
продолжал устно и письменно распространять свое учение, - посылая грамотки в