"Герман Мелвилл. Писец Бартлби (Уолл-стритская повесть)" - читать интересную книгу автора

естественный этот порядок вполне меня удовлетворял.
Третий мой подчиненный, Имбирный Пряник, был мальчуган лет двенадцати.
Отец его, ломовой извозчик, лелеял честолюбивую мечту еще при жизни увидеть
своего сына не на козлах, а в судейском кресле. Поэтому он определил его ко
мне в контору изучать право, а также быть на побегушках и подметать
помещение за плату один доллар в неделю. У мальчика был в конторе свой
столик, но он мало им пользовался. В ящике этого стола при осмотре
обнаружилось большое количество ореховой скорлупы. В самом деле, для этого
сметливого юнца вся высокая наука права как будто сводилась к щелканью
орехов.
Одной из важнейших обязанностей Имбирного Пряника, которую он к тому же
выполнял особенно ретиво, было поставлять Индюку и Кусачке яблоки и прочую
снедь. Переписывание судебных бумаг - работа, как известно, иссушающая, и
оба моих писца любили промочить горло сочным зимним яблоком, какие во
множестве продавались с лотков близ таможни и главного почтамта. Нередко они
посылали мальчишку и за теми особыми пряниками - маленькими, плоскими,
круглыми и очень острыми на вкус, - от которых и пошло его прозвище. Когда
выдавалось утро посвободнее, Индюк уплетал эти пряники дюжинами, как
облатки, - их и продают-то по шесть, если не по восемь штук на цент, - и
скрип его пера сливался с аппетитным хрустом пряника на зубах. Из всех
оплошностей, какие Индюк допустил в пылу послеобеденной горячки, мне
особенно запомнилось, как он однажды подышал на имбирный пряник и пришлепнул
его на закладную вместо печати. В тот раз я совсем было его рассчитал.
Однако он умилостивил меня, отвесив мне изысканный восточный поклон и
заявив:
- Осмелюсь сказать, сэр, с моей стороны это даже щедрость - ведь я за
свой счет снабжаю вас канцелярскими принадлежностями.
Повторяю: когда получил я должность члена совестного суда, прежний круг
моих обязанностей - как нотариуса, ходатая по имущественным делам и
составителя всяких сложных документов - значительно расширился. И переписки
прибавилось соответственно. Мало того, что приходилось торопить клерков,
которые уже работали у меня, но потребовалась и дополнительная помощь. И
вот, в ответ на помещенное мною объявление, в дверях моей конторы, раскрытых
настежь, благо время было летнее, возник неподвижный молодой человек. Как
сейчас, он стоит у меня перед глазами - аккуратный и бледный, до жалости
чинный, безнадежно несчастный. Это был Бартлби.
После нескольких вопросов касательно его подготовки я нанял его,
довольный тем, что среди моих писцов будет человек, по виду столь
положительный, который, как я надеялся, благотворно повлияет на ветреного
Индюка и неистового Кусачку.
Я забыл рассказать, что контора моя состояла из двух комнат,
соединенных между собой двустворчатой дверью с матовым стеклом; одну из
комнат занимали мои переписчики, другую - я сам; дверь же я держал то
отворенной, то закрытой - как мне было удобнее. Бартлби я решил посадить в
углу возле двери, но в своей комнате, чтобы этот спокойный человек всегда
был под рукой, если он мне потребуется для какого-нибудь поручения. Я
поставил для него стол у бокового окошка, из которого некогда открывался вид
на грязные задние дворы, теперь же, с постройкой новых домов, не открывалось
никакого вида, но все же проникал свет. В трех футах от окошка была стена,
так что свет шел сверху, между двух высоких зданий, словно из небольшого