"Герман Мелвилл. Я и мой камин" - читать интересную книгу автора

не высок, все сказанное ранее может показаться хитрой адвокатской речью, как
будто я именно затем кутаюсь в покровы общих рассуждений, дабы под их
защитой ловко польстить своему тщеславию. Подобное заблуждение тотчас
рассеется, стоит мне чистосердечно признаться, что земля, прилегающая к
заросшей ольхой низине на моей усадьбе, месяц назад была продана по цене
десять долларов за акр, причем покупку сочли опрометчивой: отсюда следует,
что земли для строительства просторных домов в наших местах хоть отбавляй, и
ценится она дешевле некуда. В самом деле, земля здесь дешевая - как
говорится, дешевле грязи, - и наши вязы пускают корни в почву без малейшего
стеснения, щедро и беззаботно простирая кругом над ней свои могучие ветви.
Сеют в наших краях вразброс, даже горох и репу. Фермер, который вздумал бы,
расхаживая по своему полю в двадцать акров, делать пальцем в земле ямки для
горчичных зерен, прослыл бы скаредным, ограниченным хозяином. А взять
одуванчики на заливных лугах или незабудки вдоль горных троп - сразу видно,
как вольготно им тут живется! Иное лето колосья ржи стоят каждый по
отдельности, будто церковные шпили. С какой стати им тесниться, если простор
вокруг - не охватишь глазом? Мир широк, мир лежит перед нами, шепчут
колосья... А сорняки! Просто оторопь берет, как стремительно они
разрастаются. Бороться с сорняками нечего и думать: некоторые наши пастбища
превратились в подобие разбойничьего вертепа, эдакой Эльзасии[11] о
восстании народов. Ближние горы собрались толпами, словно к проповеди на
открытом воздухе. И такие необозримые равнины повсюду, что наши тени
маршируют, строятся и перестраиваются на ходу, искуснейшим образом выполняя
сложные маневры, будто императорская гвардия на Марсовом поле.[12] Да! О
холмах: там, где по ним пролегают дороги, городские власти дали позволение
срывать пригорки до основания и утрамбовывать землю колесами, причем
совершенно бесплатно, разве что за единственную привилегию - вволю
лакомиться ежевикой. И случись здесь окончить дни безвестному страннику -
кто из владельцев пожалел бы для него шести футов земли?
И все же, что ни говори, земля эта, исхоженная вдоль и поперек, хоть ей
и грош цена, дорога мне: я горжусь всем тем, что на ней есть, и более всего
тремя главными ее достопримечательностями: Старым Дубом, горой Огг и моим
камином.
Большинство домов по соседству - в два этажа, иные с надстройкой;
немногие выше этого. Дом, в котором обитаем мы с камином, шириной
превосходит свою высоту от порога до ската крыши почти вдвое: это
объясняется монументальностью главного его содержимого, а также
свидетельствует о том, что в доме, как и во всей стране, места дли нас обоих
хватает с избытком.
Дом деревянный, что придает камину, сложенному из кирпича, еще более
крепкий и основательный вид. Составляющие его колоссальные кирпичи столь же
диковинны для нашего жалкого выродившегося века, как и чудовищные кованые
гвозди, что скрепляют обшивку стен. Перед внутренним взором архитектора,
замыслившего свой проект, высилась, должно быть, пирамида Хеопса, ибо именно
это знаменитое сооружение, бесспорно, является прообразом моего камина,
разве что к вершине своей он сужается не так заметно, да и сама верхушка
дымовой трубы усечена. Прямо из недр погреба, из самой середины дома,
вздымается он, преодолевая на пути все препятствия в виде перекрытий, пока
не пробивает наконец верхушкой высотой в четыре фута коньковый брус крыши,
словно гигантский кит, разрезающий головой в форме наковальни гребень