"Герман Мелвилл. Я и мой камин" - читать интересную книгу автора

океанской волны. Кое-кто даже уподобляет верхушку моего камина
наблюдательному пункту на корабле со срезанной верхней палубой.
Говоря о верхней части дымохода и о том, как она приобрела свой
нынешний причудливый вид, приходится затронуть тему довольно деликатного
свойства. Не знаю, с чего и начать... Много лет тому назад, когда крыша
старого дома, бывшая поначалу остроконечной, стала протекать, явились
лесорубы, нанятые тогдашним владельцем дома, и немедля взялись огромными
поперечными пилами спиливать щипец[13] долой. Прежней крыши, со всеми ее
птичьими гнездами и слуховыми окошками, не стало: ее заменила другая,
новейшего фасона, более пригодная для дровяного сарая на железнодорожной
станции, нежели для дома, где обитает почтенный сельский джентльмен.
Проделанная операция, в результате которой строение укоротилось футов на
пятнадцать, по отношению к камину возымела эффект, сходный со спадом
весеннего половодья. Вода вокруг дымохода оказалась на редкость низкой, и
вот, дабы поправить дело, тогдашний собственник камина, недолго думая,
отрезает от него целых пятнадцать футов, по сути дела обезглавив августейшую
особу. Этот владелец-цареубийца, безусловно, заслуживал быть отправленным на
суд потомства в одной повозке с Кромвелем,[15] (по их выражению) держится на
одних стропилах и балках? Мне решительно все равно. Я охотно угощу путника
напитком из патоки, коли он того пожелает, но разве мой долг наделять его
еще и вкусом к сладкому? Люди сведущие усматривают в моем старом доме с
камином некое подобие прославленного "Слона и ЗГЎмка".
Провели новую операцию: подпорченную макушку сняли и приладили свежую.
К несчастью, каменщик попался косоглазый, к тому же в левом боку у него
нестерпимо кололо, и потому новая макушка тоже слегка кренится на левую
сторону.
Одним обстоятельством, однако, я не устаю гордиться: ширина новой
дымовой трубы осталась прежней.
Впрочем, каким бы внушительным ни представлялся камин со стороны, это
сущий пустяк по сравнению с его основанием. Фундамент камина, сокрытый в
подвале, возвышается над землей на двенадцать футов и занимает собой площадь
ровно в сто сорок четыре фута.[18] Редкостное землевладение - а какой
тяжелый груз для нашего земного шара! По сути дела, только благодаря тому,
что древле мы с камином не отягощали лишним бременем плеч бывалого
коробейника - дюжего Атласа, он умудрился устоять на ногах со своей
поклажей. Приведенные мной размеры могут счесть баснословными. Но разве,
подобно тем двенадцати камням, которые поставил в Галгале Иисус Навин в
память перехода через Иордан,[19] не высится мой камин неколебимо и по сей
день?
Частенько спускаюсь я в подвал и пристально вглядываюсь в кирпичный
монумент перед собой. Долго стою, размышляю, не перестаю дивиться... В
могучей постройке есть нечто друидическое,[20] и сумрачный подвал со
сводчатыми переходами и прячущейся по углам непроглядной тьмой напоминает
мне влажные бессолнечные дебри первобытного леса. С такой силой это
причудливое сходство овладевает моим воображением, что однажды, охваченный
благоговейным изумлением и, как мне теперь сдается, малость повредившись
рассудком, я схватил садовую лопату и принялся копать землю вокруг
фундамента, с особенным тщанием налегая на лопату по его углам, в смутной
надежде наткнуться на некое обветшалое свидетельство того давнего дня, когда
сюда, рассеивая мрак, проникал небесный луч, в то время как каменщики