"Александр Мень. У врат Молчания (Духовная жизнь Китая и Индии)" - читать интересную книгу автора

и легко осуществить. Но люди не могут понять их и не могут осуществить"/2/.
Для решения всех метафизических. нравственных и политических вопросов
Лао-цзы. минуя все поверхностные течения, опускает лот в самую глубину. В то
время как большинство китайских "ученых" пытается найти истину в
национальном прошлом. в древних традициях и установлениях, автор "Дао дэ
цзина" обращаетс за ответом на вечные и временные вопросы к самой Сущности
бытия. Он возвращаетс к древнему, первобытному откровению, к интуитивному
постижению Единства, на котором покоится вся Вселенная. В лице Лао-цзы
возрождается и получает осмысление архаическая мистика, тайноведение,
присущее тем отдаленным временам, когда человек еще не успел создать
цивилизации. В этом священном Едином философ находит забытый источник
Истины, утерянное постижение Реальности.
"Есть бытие, - говорит он, которое существует раньше, нежели небо и
земля. Оно недвижимо, бестелесно, самобытно и не знает переворота. Оно идет,
соверша бесконечный круг, и не знает предела. Оно одно только может быть
матерью неба и земли. Я не знаю его имени, но люди называют его Дао" /3/.
Дао буквально означает "Путь", но в китайском языке оно обладало таким
же многогранным смыслом, как греческий термин "Логос". Им обозначали правило
и порядок, смысл и закон, высшую духовную Сущность и жизнь, пронизанную этой
Сущностью.
Лао-цзы и не стремился найти четкое определение для этого Божественного
Начала; оно слишком возвышенно для того, чтобы его мог исчерпать слабый
человеческий язык. "Дао, которое может быть выражено словами, не есть
постоянное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.
Безымянное есть начало неба и земли". Божественное Начало есть источник
всего и стоит надо всем, поэтому-то ему так трудно дать определение на
человеческом языке. "Дао бестелесно. Дао туманно и неопределенно"/4/. И
поскольку Дао - духовное начало, его невозможно постичь ни зрением, ни
слухом, ни осязанием. Все видимое бытие бесконечно ниже его. Поэтому философ
осмеливается назвать Дао - Небытием. Оно не существует так, как существуют
горы, деревья, люди. Его реальность превосходит реальность земного и
чувственного.
"Смотрю на него и не вижу, а потому называю его Невидимым. Слушаю его и
не слышу, поэтому называю его Неслышимым. Пытаюсь схватить его и не
достигаю, поэтому называю его Мельчайшим... Оно бесконечно и не может быть
названо. Оно снова возвращается в Небытие. И вот называют его формой без
формы, образом без существа". "В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие
рождаетс в Небытии"/5/.
Говоря о Неизреченном, Лао-цзы обращается к языку символов и метафор.
Ведь он - художник, и его "Дао дэ цзин"- изумительная по красоте поэма. Даже
в переводах она захватывает своей глубиной и совершенством. Так может
говорить лишь "посвященный", поэт и пророк.
Философ не считает открывшуюся ему истину о Неисповедимом Пути чем-то
неслыханным и новым. Напротив, он проникнут убеждением, что в древние
времена люди были ближе к Богу и жили в вечном сиянии Дао. Лишь впоследствии
дорога к царству Истины была утеряна.
"В древности тот, кто был способен к просвещению, знал мельчайшие вещи
и глубокую тайну. Но они были скрытыми, поэтому их нельзя было узнать... Они
соблюдали Дао"/6/. Эту сокровенную эсотерическую мудрость пращуров Лао-цзы
хочет теперь сделать достоянием всех, чтобы люди вернулись к исконному