"Александр Мень. У врат Молчания (Духовная жизнь Китая и Индии)" - читать интересную книгу автора

чему-то иному, высшему, пока еще не до конца осознанному. Они искатели
правды, которые не нашли ответа на свои вопросы в обычаях и религии
окружающего их общества.
Причины этого разочарования станут яснее, если бросить взгляд на
духовное состояние Индии в ту эпоху.


x x x

В предыдущей книге мы уже рассказали о том, как завершилась борьба
арьев с дасью, аборигенами Индии, и как религия завоевателей стала походить
на религию побежденных (См. т. 2, , гл. IX). Вслед за этим вспыхнули распри
среди самих арьев, в частности между военным сословием кшатриев и кастой
брахманов. Первые одержали верх, но авторитет брахманов осталс незыблем /3/.
Из их среды выходили жрецы, носители древнейшей духовной традиции народа. Им
удалось сохранить кое-что от тех времен, когда арьи еще исповедовали
первобытную веру в небесного Отца Дьяушпитара. Однако к религии масс,
зараженной язычеством дравидов, брахманы относились более чем терпимо.
Сознательно они не насаждали суеверий, но их попустительство косвенно
способствовало религиозному вырождению.
В Индии постепенно воцарялось самое грубое идолопоклонство: над
алтарями стали воздвигать устрашающих кумиров, творцами которых руководило
болезненное воображение.
Если в эпоху Риг-Веды кровавые жертвы были редки, то теперь человеку,
который дарил богам негодных коров, грозили адом /4/. Вознося жертву на
алтарь, человек обращался к божеству со словами: , и таким образом он
заключал с потусторонними силами. Жертвоприношения стали больным местом
индийской религии. Обряд мог и /5/. Он требовал невероятных тонкостей и
изощренности. О том, чтобы простой человек сам мог принести жертву, нечего
было думать. Культ превратился в сложнейшее искусство: божество умел только
особый жрец, прославить бога в гимне - только специальный жрец-песенник, а
возложить жертву по уставу мог лишь .
Все эти колдуны произносили множество молитв и заклятий, которых уже
почти никто не понимал, так как они были сложены на древнем языке. Но в силу
этих непонятных слов верили беспредельно /6/. Думали, что произнесением
мантр можно насылать беды и излечивать от болезней.
На Риг-Веду стали смотреть с суеверным страхом, как на слова самих
богов; каждый звук их почитался священным. Из-за этого ведические песнопения
долгое время не решались записывать. Наряду с ними к числу Вед были отнесены
сборники культовых формул, необходимых для церемоний. В некоторых из них
сохранились подлинные жемчужины поэзии и дух живого благочестия, но главное
содержание Яджур-Веды и Атхарва-Веды составляли плоды магического суеверия и
безропотной покорности ритуальной машине /7/.
Это была болезнь, свойственная, как мы видели, всем древним религиям.
Но в одних случаях мертвящий магизм навсегда погребал родник духа под
пирамидой обрядов, в других же - жажда истины вновь прорывалась через все
наслоения. Эта жажда и привела в джунгли молодых индийских отшельников.


x x x