"Александр Мень. У врат Молчания (Духовная жизнь Китая и Индии)" - читать интересную книгу автора

навлек гнев богов. Слово "шудра" нередко употреблялось просто как
ругательство. Шудр приравнивали к животным, за ними фактически не признавали
права владеть имуществом. Они должны были довольствоваться отбросами,
обносками, хламом. Хотя шудра не допускался до жертвоприношений, зато
жертвователь из высшей варны мог забрать любую вещь из его дома для
приношения.
И все же жизнь шудр была вполне сносной, если сравнить их положение с
жизнью смешанных каст, париев. Парии, "неприкасаемые", почти три тысячи лет
являются символом позора Индии, влача жалкое существование. Изуверский
обычай беспощадно вторгался в судьбы людей, калеча их и подавляя их
человеческое достоинство. Трагедии, которые веками разыгрывались в связи с
этими чудовищными предрассудками и о которых поведал европейскому миру
Тагор, есть наследие древнего мировоззрения, провозглашавшего извечность
иерархии существ и всемогущую власть церемоний посвящения. Ганди считал это
цепкое и гнусное заблуждение подлинным бичом своей страны и народа.
На вершине кастовой лестницы стояли брахманы. Полагали, что уже сама
принадлежность по рождению к этой варне освящала человека. "Брахман - ученый
или неученый - великое божество, равно как великое божество огонь
использованный и неиспользованный. Думали, что волшебное могущество их так
велико, что они без труда могут сжечь землю/8/. Говорилось прямо, что
могущество брахмана, "познавшего Закон", превышает могущество раджи.
Наделенный таинственной магической силой брахман на расстоянии расправлялся
со своими врагами.
Быть может, за этими рассказами и кроется какая-то доля правды.
Общеизвестно, что именно среди индийцев с глубокой древности
распространилось стремление развивать в себе сокрытые оккультные и
психические силы. Эта традиция, не прерывавшаяся там на протяжении веков,
дала удивительные результаты. При этом, разумеется, народная молва
использовала подлинные факты лишь как отправную точку, предаваясь в
дальнейшем безудержной игре фантазии.
По-видимому, и среди жрецов немало было таких, которые не только
потворствовали невежеству, но даже не прочь были воспользоваться им в
корыстных целях. И в Упанишадах, и в Махабхарате не раз встречаются
замечания относительно того, что жертва из многих коров весьма угодна богам.
Кто приводит хорошую корову, тот после смерти столько лет будет
блаженствовать среди небожителей, сколько у нее волосков на теле. Эта
довольно прозрачная арифметика распространялась на земельные наделы, на
рабынь и т.п. Будда впоследствии язвительно высмеивал жадность брахманов,
которые требовали от раджей стад и колесниц, драгоценностей и ковров/9/.
Разумеется, среди таких вымогателей царило весьма циничное отношение к
народным верованиям. Появился тип ханжи и лицемера, который постоянно играл
комедию благочестия. Таких людей прозвали "цаплями" за их нарочито
святошеские позы и склоненные головы.
А пока жрецы украшали свои дома и приобретали коров, общество все более
и более запутывалось в сетях суеверий.
Любой предмет или действие легко превращались в объекты колдовства.
Распространялось убеждение, что существуют чисто механические способы,
которыми человек может освободиться от виновности и греха. Для очищения
рекомендовали определенное количество раз повторять тексты древних гимнов.
Не только человек, прикоснувшийся к трупу, считался нечистым, и не тот