"Александр Мень. У врат Молчания (Духовная жизнь Китая и Индии)" - читать интересную книгу автора

я надеюсь, что Бога нет"/19/.
Абсолютное, как нечто превышающее всякое определение, не может быть
Богом Живым и Творцом мира.
Кришнаизм пытался преодолеть эту пропасть между Абсолютом и Вселенной,
в системе же Санхьи эта попытка была отброшена/20/. Отсюда оставался один
шаг до признания извечной Праматерии (Пракрити), которая является причиной
самой себя. Духовное же Начало (Пуруша) оставалось в отношении к ней чем-то
вроде нейтрального свидетеля и созерцателя/21/. Правда, в одном из наиболее
ранних трактатов Санхьи говорится о каком-то взаимном дополнении Пуруши и
Пракрити, аналогичном союзу хромого и слепого. Однако неизменным оставался
тезис о двойственности мировой структуры, в которой "духовная сила не
подлежит никакому изменению"/22/.
Миротворение, которое обусловлено этим непонятным взаимодействием
пассивного Пуруши и самодовлеющей Пракрити, есть нечто отрицательное,
недолжное. Оно "по своей природе есть страдание"/23/. Здесь прозвучал мотив,
общий большинству Упанишад, Гите, раннему джайнизму и Будде. Преодоление
преходящего, погружение в небытие - вот высшая цель и блаженство.
Глубоким размышлением тишины достигнув,
Знанием устранив мысль,
Умиротворенный без Бога
Обители бессмертия достигает/24/.
Этот негативистский и атеистический идеал, при свете которого мир
обман, истина - ничто, а блаженство - небытие, свидетельствует о тяжкой
болезни, поразившей индийскую мысль того времени. В такие эпохи, когда
обнаруживаются тупики мысли, когда трандиозные универсальные системы
мировоззрений начинают разрушаться, на их развалинах, как правило, возникают
скептицизм и неверие.
Так было не только в эпоху кризиса брахманизма, но и на закате античной
философии, и тогда, когда выявилась неудовлетворенность средневековой
схоластикой, и тогда, когда наступила пора разочарования в системе Гегеля.
Платона и Аристотеля сменили Эпикур и Лукреций; упадок средневековой
теологии открыл путь для процветания рационализма и "просветительства"; в
результате кризиса гегельянства возникли позитивизм и псевдофилософские
учения материалистов-естественников. Таким образом, скепсис, пафос
отрицания, атеизм, материализм с глубокой древности сопровождают усталость
мысли, философский декаданс, упадок универсальных мировоззрений.
В индийской философии симптомы близящегося разложения в середине VI
столетия стали проявляться и в самом методе поисков истины; на смену прежним
могучим озарениям и титаническим порывам духа приходит сухая рассудочная
софистика. Формы поучений у философов приобретают отталкивающие черты
праздной игры понятиями. Можно не сомневаться, что у многих учеников,
собиравшихся слушать прославленных мудрецов, возникали мысли: не рождается
ли вся эта тягучая интеллектуальная жвачка с бесконечными перепевами одного
и того же от безделья спорщиков. До чего только не додумаешься, сидя по
многу суток под развесистой листвой!
В кружках и школах стали процветать словесная эквилибристика,
утомительные и бесплодные прения, надуманные проблемы, философское
шарлатанство. Удобно расположившись в прохладных рощах, день за днем, месяц
за месяцем, год за годом проводили "мудрецы" в нудных дискуссиях, удивляя
новичков своей таинственностью и всезнанием, а более искушенным внушая