"Александр Мень. У врат Молчания (Духовная жизнь Китая и Индии)" - читать интересную книгу автора

подлинное отвращение к нескончаемой и беспочвенной диалектике/25/.
Некоторые такие разочаровавшиеся из чувства протеста бросались в
противоположную крайность. Они объявляли, что мир познать невозможно, что
отвлеченные силлогизмы, которыми мы оперируем в философии, не имеют никакой
цены в познании. Это была как бы софистика наизнанку, предлагавшая из-за
необоснованных выводов отбросить всякую философию вообще и обратиться лишь к
непосредственному чувственному восприятию.
Позднее, с новым пробуждением индийской мысли, этому солипсизму был дан
отпор. Средневековый философ Мадхава, обращаясь к скептикам, писал: "Когда
вы отрицаете существование какого бы то ни было предмета на том основании,
что он неощутим, то вы сами допускаете силлогизм, которого невосприятие
является средним термином"/26/.
Однако в тот момент учение о бездоказательности существования всего,
превышающего обычное восприятие, не хотело быть философией, а являлось
скорее реакцией на философию. Недаром за этим учением утвердилось
наименование Локаята, или "посюсторонняя философия". Здесь перед нами
впервые в последовательной и четкой форме излагается то мировоззрение,
которое во все века служило знаменем людей, сузивших картину бытия до
пределов чувственного, осязаемого.
И можно сказать, что первые материалисты были куда последовательнее их
преемников в будущих столетиях. Они не говорили о самопожертвовании, о
служении человечеству, о гуманности, а без всяких обиняков утверждали, что
"единственная цель человека - радости чувственного удовольствия". Они не
задумываясь избирали себе лозунг: "Пока есть жизнь, пусть человек живет
счастливо; пусть он наслаждается радостью, даже если он войдет в долги!"
Нет никаких проблем, никаких вопросов, не нужно искать истину, не
существует ничего, кроме этого окружающего нас мира, вливающегося в нас
через глаза, уши, ноздри. Нет ни Бога, ни духовного бытия. Все истинно
человеческое отбрасывается в этой философии, и остаются лишь побуждения,
общие у людей и бессловесных.
Чтобы иметь возможность беспрепятственно осуществлять на практике свой
жизненный идеал, локаятики усваивали некоторые отвратительные
древнеязыческие ритуалы и на своих тайных собраниях предавались разнузданным
оргиям. Таким образом, первобытный культ Тантры, в котором человек через
пищу, вино и обладание женщиной считал себя приобщающимся к космическим
стихиям, послужил подходящим залогом для родоначальников мирового
материализма.
Однако несмотря на то, что на первых порах древний материализм получал
быстрое и широкое распространение, в общем он не вызвал в Индии настоящего
сочувствия. Народ называл материалистов "чарваками", обжорами, и считал, что
их учение навеяно асурами, демонами. Неудивительно поэтому, что ни одно
сочинение локаятиков не дошло до нас. Однако некоторые материалистические
элементы навсегда сохранились в ряде индийских философских систем.


x x x

Итак, в эпоху появления Будды, при общем процветании государств и
княжеств, подъеме культуры и росте цивилизации духовная жизнь была охвачена
смятением, и ее раздирали жестокие противоречия.