"Ицхак Мерас. На чем держится мир " - читать интересную книгу автора Нет, не надо его просить.
Лучше любому немцу поклониться. Лучше немцу! И поклонилась. Только сперва детей из деревни привела. А то, не ровен час, потом будет грызть и грызть себя, терзаться от мысли: "Почему я не пошла в деревню?" Когда люди в клетке, нельзя быть врозь. Привела детей и отправилась на поклон к немцу. Долго ходила по разным зданиям, долго пороги обивала, пока допустили ее к коменданту города. Она стояла перед большим столом на слоновых ножищах, но стояла далеко, у самого порога. Немца совсем не видела, только широкий жгучий шрам на правой щеке. - Вас? Вас виллст ду? Ему было ужасно смешно. Даже слезы выступили на глазах. Поманил ее пальцем, приглашая поближе. Потом подошел сам, оглядел ее всю, улыбаясь. Не слушая, что она говорит, сказал: - Ах, зо! Двумя надушенными пальцами приподнял ее подбородок, затем похлопал по круглой щеке. Посмотрел на ясные синие глаза, на тяжелую косу, уложенную на голове, и высокую грудь. Он хлопнул в ладони, и явился еще один. - Скажи ей. Я не любитель молодого вина. Скажи, мне нравятся женщины в соку. Зрелые! - Он легонько щелкнул пальцами. - Если даже чуточку перезрелые, тоже ничего... В эту пору и вишня слаще. Она смотрела на немца, а грудь вздымалась высоко и часто, ловя - Скажи ей, пусть придет вечером... убрать в квартире. Лучше немцу... Она снова почувствовала мальчика в своих объятиях, как тогда, у реки, когда в кустах мелькнула лукавая рожица, когда он выскочил, весь мокрый, и прижался, обхватил ее шею посиневшими руками, а она сидела, плакала, и рука не подымалась шлепнуть его. Ведь это ее мальчик, родная плоть! Она сумеет накормить его. Первым делом человеку надо поесть. Теперь они будут все вместе - трое ребятишек и она. Та ночь была, наверное, самой длинной. Немец вскоре уснул и захрапел, только багровый рубец горел на правой щеке. Она была тихой и покорной. Как в клети, когда пьяный Антанас приходил смело, будто хозяин, и делал с ней что хотел. Она не могла сомкнуть глаз. Ей было не до сна. Но подняться и уйти тоже не могла, надо было дождаться утра, получить бумагу, чтобы выручить мальчика. Без бумаги ведь никто не поверит. Разве Антанас поверил бы? Теперь уже не так тяжко было: "Зачем я пошла в деревню?" Теперь уже не страшит: "Почему я тогда не пошла в деревню?" Теперь они будут все вместе: трое ребятишек и она. Утром она терпеливо ждала, пока немец умывался, пил кофе с белой поджаристой булочкой, потом сел за стол и взял большой лист бумаги, стал медленно выводить букву за буквой, все поглядывая на нее, поникшую у дверей. |
|
|