"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

почти страхом, следя за быстрыми, дерзкими пальцами, которые скользили по
членам богини, проникая во все тайны прелести, ощупывая, исследуя неуловимые
для глаза выпуклости мрамора.
У ворот виллы толпа поселян с каждым мгновением редела и таяла,
- Стойте, стойте, бездельники, христопродавцы! Стражи городской
испугались, а власти антихристовой не боитесь!-вопил священник, простирая к
ним руки.-Ipse vero Antichristus opes malorum effodiet et exponet.-Так
говорил великий учитель Ансельм Кентерберийский. Effodietслышите?
-Антихрист выроет древних богов из земли и снова явит их миру... Но никто
уже не слушал.
- И бедовый же у нас отец Фаустино! - покачивал головой благоразумный
мельник.-В чем душа держится, а на, поди ты, как расхорохорился! Добро бы
клад нашли... - Идолище-то, говорят, серебряное. - Какой серебряное! Сам
видел: мраморная, вся голая, бесстыдница...
- С такой паскудою, прости Господи, и рук-то марать не стоит! - Ты
куда, Закелло? - В поле пора.
- Ну, с богом, а я на виноградник. Вся ярость священника обратилась на
прихожан: - А, вот вы как, псы неверные, хамово отродье! Пастыря покинули!
Да знаете ли вы, исчадие сатанинское, что если бы я за вас денно и нощно не
молился, не бил себя в грудь, не рыдал и не постился,-давно бы уже все ваше
селение окаянное сквозь землю провалилось? Кончено! Уйду от вас, и прах от
ног моих отряхну. Проклятье на землю сию! Проклятье на хлеб и воду, и стада,
и детей, и внуков ваших! Не отец я вам больше, не пастырь! Анафема!
В тихой глубине виллы, где богиня лежала на золотом соломенном ложе,
Джордже Мерула подошел к незнакомцу, измерявшему статую.
- Божественной пропорции ищете? - молвил ученый с покровительственной
усмешкой.- Красоту желаете к математике свести?
Тот молча посмотрел на него, как будто не расслышал вопроса, и опять
углубился в работу.
Ножки циркуля складывались и раздвигались, описывая правильные
геометрические фигуры. Спокойным, твердым движением приставил он угломер к
прекрасным губам Афродиты,-сердце Джованни улыбка этих губ наполняла
ужасом,- сосчитал деления и записал в книгу.
- Позвольте полюбопытствовать,- приставал Мерула,- тут сколько
делений?
- Прибор неточный,-ответил незнакомец нехотя.- Обыкновенно для
измерения пропорций я разделяю человеческое лицо на градусы, доли, секунды и
терции. Каждое деление - двенадцатая часть предыдущего.
- Однако!-произнес Мерула.-Мне кажется, что последнее деление -
меньше, чем ширина тончайшего волоса. Пять раз двенадцатая часть...
- Терция,- так же нехотя объяснил ему собеседник,-одна сорок восемь
тысяч восемьсот двадцать третья часть всего лица. Мерула поднял брови и
усмехнулся:
- Век живи - век учись. Никогда не думал я, что можно дойти до такой
точности! - Чем точнее, тем лучше,- заметил собеседник. - О, конечно!..
Хотя, знаете ли, в искусстве, в красоте, все эти математические расчеты -
градусы, секунды... Я, признаться, не могу поверить, чтобы художник, в
порыве восторга, пламенного вдохновения, так сказать, под наитием Бога...
- Да, да, вы правы,- со скучающим видом согласился незнакомец,- а
все же любопытно знать...