"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

приветливо: - Что скажешь, друг?
- Учитель, что я могу сказать? Это -прекрасно, прекраснее всего, что
есть в мире. И этого никто из людей не понял, кроме вас. Но лучше не
говорить. Я не умею...
Слезы задрожали в голосе его. И он прибавил тихо, как будто с боязнью:
- И вот, что я еще думаю и не понимаю: каким должно быть лицо Иуды
среди таких лиц?
" Учитель достал из ящика рисунок на клочке бумаги и показал ему.
Это было лицо страшное, но не отталкивающее, даже не злобное - только
полное бесконечною скорбью и горечью познания.
Джованни сравнил его с лицом Иоанна. - Да,- произнес он шепотом,-
это он! Тот, о ком сказано: "вошел в него сатана". Он, может быть, знал
больше всех, но не принял этого слова: "да будут все едино". Он сам хотел
быть один.
В трапезную вошел Чезаре да Сесто с человеком в одежде придворных
истопников.
- Наконец-то нашли мы вас!-воскликнул Чезаре.- Всюду ищем... От
герцогини по важному делу, мастер!..
- Не угодно ли будет вашей милости пожаловать во дворец? -добавил
истопник почтительно. - Что случилось?
- Беда, мессер Леонардо! В банях трубы не действуют, да еще, как на
грех, сегодня утром, только что герцогиня изволила в ванну сесть, а служанка
за бельем вышла в соседнюю горницу, ручка на кране с горячей водою
сломалась, так что их светлость никак не могли воду остановить. Хорошо, что
успели выскочить из ванны. Едва кипятком не обожглись. Очень изволят,
гневаться: мессер Амброджо да Феррари, управляющий, жалуются,
говорят,-неоднократно предупреждали вашу милость о неисправности труб...
- Вздор! - молвил Леонардо.- Видишь, я занят. Ступай к Зороастро. Он
в полчаса поправит. - Никак нет, мессере! Без вас приходить не велено... Не
обращая на него внимания, Леонардо хотел опять приняться за работу. Но,
взглянув на пустое место для головы Иисуса, поморщился с досадою, махнул
рукой, как бы вдруг поняв, что и на этот раз ничего не выйдет, запер ящик с
красками и сошел с подмосток.
- Ну, пойдем, все равно! Приходи за мной на большой двор замка,
Джованни. Чезаре тебя проводит. Я буду ждать вас у Коня.
Этот Конь был памятник покойного герцога Франческо Сфорца.
И к изумлению Джованни, не оглянувшись на Тайную Вечерю, как будто
радуясь предлогу уйти от работы, учитель пошел с истопником чинить трубы для
спуска грязной воды в герцогских банях.
- Что? Насмотреться не можешь? - обратился Чезаре к Бельтраффио.-
Пожалуй, оно и вправду удивительно, пока не раскусишь... - Что ты хочешь
сказать?
- Нет, так... Я не буду разуверять тебя. Может быть, и сам увидишь.
Ну, а пока - умиляйся...
- Прошу тебя, Чезаре, скажи прямо все, что ты думаешь.
- Изволь. Только, чур, потом не сердись и не пеняй за правду. Впрочем,
я знаю все, что ты скажешь, и спорить не буду. Конечно, это - великое
произведение. Ни у одного мастера не было такого знания анатомии,
перспективы, законов света и тени. Еще бы! Все с природы списано - каждая
морщинка в лицах, каждая складка на скатерти. Но духа живого нет. Бога нет и