"Д.С.Мережковский. Религия" - читать интересную книгу автора

пребезумно, согласуют и за него поборствовати и бунтоватися дерзают, и
льстят себе окаянии, что они по Самом Бозе поборствуют, и руки свои не
оскверняют, а освящают, аще бы и на кровопролитие устремились. - Изрещи
трудно, коликое отсюда бедствие бывает. Самою вещию не единожды во многих
Государствах сие показалося: вникнуть только во Историю Константинопольскую,
нижае Юстиниановых времен, и много того покажется. Да и Папа не иным
способом толико превозмог: не точию Государство Римское полма пресече (т. е.
пополам рассек) и себе великую честь похити, но иные Государства едва не до
крайнего разорения не единожды потрясе. Да не вспомянутся подобные и у нас
бывшие замахи. Таковому злу в Соборном духовном Правительстве (т. е. в
Синоде) несть места".
Так вот что сделал Петр, вот откуда "паралич" русской церкви.
Москва, "третий Рим", от Рима второго, Византии, унаследовала, вместе с
православием и самодержавием, всемирно-исторический вопрос об отношении
"кесарева" к "Божьему", царства от мира к царству "не от мира сего",
государства к церкви, то есть все тот же, хотя и в иной области, вечный
вопрос об отношении духа к плоти. В христианском самодержце идея римского
кесаря, обладателя вселенной, Августа, Александра Великого, Кира, и еще
глубже в сказочную древность - до библейского царя Навуходоносора, человека,
который назвал себя Богом и велел поклоняться себе как Богу - идея
Человекобога встретилась с идеей Богочеловека. И в русском самодержавии
скрывалась возможность этого же самого противоречия, которого Рим второй не
разрешил, от которого он и погиб. "Да не вспомянутся подобные и у нас бывшие
замахи" - эти слова Духовного Регламента относятся, конечно, к борьбе
патриарха Никона, русского "папы", с тишайшим царем Алексеем из-за
преимущества духовной власти перед светскою. Победа Алексея над Никоном была
чисто внешняя, политическая. Внутренний религиозный вопрос, поставленный в
этой борьбе, остался неразрешенным, совесть царя - неуспокоенной. Вся
внутренняя культурная жизнь России, и после падения Никона, заключалась
все-таки в церкви - по Домострою строилась, как церковь.
И вот одним росчерком пера под Духовным Регламентом "в 25 день Генваря
1721 году" Петр разрубает этот гордиев узел, решает этот
всемирно-исторический вопрос, подчиняет церковь государству, православие -
самодержавию. Одним ударом и "обезглавил" он русскую церковь, уничтожив
патриаршество, и "обмирщил" русское государство, сняв с него церковный
облик, разорив церковное домостроительство древней России. Отныне
деятельность церкви становится лишь "духовною политикой", по выражению
Регламента, частью более обширной и важной политики государственной; сама
церковь становится одним из колес огромной машины - "пальцем от ноги"
железного колосса. Существуют берг-, юстиц-, комерц-коллегии; среди них - и
коллегия духовная; в ней точно такие же чиновники, члены-советники,
"асессоры", "вице-президенты" и "президенты", как во всех остальных
коллегиях. Настоящий глава этого "соборного правления" - конечно, не
президент Синода, "блюститель патриаршего престола", какой-нибудь Стефан
Яворский, а сам Петр. "Делать сие (в сущности, делать все) должна Коллегия
Духовная не без нашего соизволения" (то есть государева), сказано в
Регламенте. Петр соединил в себе власть русского царя с властью русского
патриарха - "кесарево" с "Божьим".
"В коих правилах писано царю церковью владеть", - спрашивал протопоп
Аввакум царя Алексея и с гораздо большим правом мог бы спросить Петра