"Д.С.Мережковский. Религия" - читать интересную книгу автора

Недаром сравнивает Духовный Регламент "замаху" Никона с властолюбивыми
происками пап: идея патриаршества, как понимал его Никон, доведенная до
конца, есть идея папства, идея духовного самодержавия, противоставленного
самодержавию светскому, идея церкви, которая поглощает в себе государство и
сама становится государством. Если бы удалось то, чего хотел Никон, то
русский патриарх сделался бы русским папою; православие изменило бы своей
самой внутренней сущности, и восточная половина христианского мира пошла бы
по тому же пути, как западная.
Два пути указаны Господом церкви. Первый - путь Петра. "Симон Ионин!
любишь ли ты меня больше, нежели они?! - Петр говорит Ему: так, Господи! Ты
знаешь, что я люблю Тебя. - Иисус говорит ему: паси агнцев Моих. - Еще
говорит ему: паси овец моих" (Иоанна XXI). Passe oves meos - недаром слова
эти начертаны на куполе римского Петра. "Един пастырь, едино стадо". Начало
всемирного единства, объединения и есть то начало, которое осуществляет в
веках и народах церковь Римская, церковь Петра. "Ты - Петр (камень), и на
сем камне я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Матфея XVI).
Начало непотрясаемой, каменной крепости, твердости, стойкости предания и
есть опять-таки по преимуществу начало церкви западной. Но Петр, постигнув
раньше всех тайну Воплощения, тайну Первого Пришествия, и раньше всех
ответив Господу на вопрос Его:
"- А вы за кого почитаете Меня?"
"- Ты Христос, Сын Бога Живого", - не постиг тайны Воскресения, тайны
Второго Пришествия. Когда Иисус открыл ученикам Своим, что должно Ему
пострадать, умереть и воскреснуть - "Петр, отозвав Его, начал прекословить
Ему: будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою! - Он же,
обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому
что думаешь не о том, что Божье, но что человеческое" (Матфея XVI). И самый
сильный оказался все-таки слабым, и Петр - камень - недостаточно твердым:
"Прежде, нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды". Сколько раз и
церковь Петра отрекалась от Господа в веках и народах, думая "не о том, что
Божие, но что человеческое", смешивая царства от мира и не от мира сего.
Последнее, самое страшное и еще неведомое отречение Петра не предсказано ли
в этом, столь таинственном, пророчестве в последних на земле словах
Иисусовых, сказанных тотчас же после завета: "паси овец моих": "Истинно,
истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда
хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя
и поведет, куда не хочешь" (Иоанна XXI). Что это значит? Не есть ли это то
самое, о чем говорит Великий Инквизитор Достоевского: "Мы не с тобой, а с
ним", - то есть с дьяволом, с Антихристом. Недаром Господь те самые слова,
которые сказал некогда дьяволу во время искушения в пустыне, повторяет,
обращаясь к Петру: "Отойди от Меня, сатана!" Старый западноевропейский
христианский мир есть этот "состарившийся Петр", который простирает руки
свои, и уже не Христос, а "другой" препоясывает его и насильно ведет. Дух
не-святой плоти, дух язычества, которым пропитана вся западноевропейская
культура, наука, искусство, общественность, даже сама церковь, от
Возрождения до Революции, от Макиавелли до Наполеона, от Гете до Ницше, - и
есть этот "другой", препоясывающий дряхлого Петра и ведущий его, куда не
хочет он - прочь от Христа, против Христа, к последнему отступлению. Не
ошибся ли, однако, Достоевский, считая это последнее отступление не
временным, а вечным. Пропоет петух - и Петр покается и горько заплачет, и