"Д.С.Мережковский. Религия" - читать интересную книгу автора

На вопрос, поставленный русскому народу западноевропейскою культурою в
лице Наполеона, Россия ответила дважды: войной Двенадцатого года - во
всемирно-историческом действии - и "Войной и миром", "Преступлением и
наказанием" - во всемирно-историческом созерцании.
Глубокое и верное духу народа чутье указало Л. Толстому на изображение
борьбы России с Наполеоном, как на самую великую задачу для современного
русского художника. Трудность ее соответствовала величию, главным образом,
потому, что трудность эта была двойная - требовала взаимодействия двух
равных и противоположных сил, из которых каждая в отдельности встречается
редко, - двух направлений философского и художественного созерцания:
предстояло изобразить не только океан стихии народной во всей широте его, до
последних горизонтов, но и самую уединенную, обособленную вершину, острие
человеческой личности, сознание и волю героя, во всей высоте их, до
последней высшей точки, до обожествленного я, ибо в изображаемой трагедии
было два главных действующих лица, два борющихся противника - Россия и
Наполеон. И только из совершенного созерцания этих обоих действующих лиц
могло проистекать совершенное созерцание самого трагического действия;
только по силе удара можно было судить о силе сопротивления, по размаху
молота, уже занесенного, чтобы "раздавить Россию", - о твердости камня, о
который страшный молот разбился вдребезги, по величию Наполеона - о величии
России. Одно нельзя было понять, нельзя было изобразить без другого.
И вместе с тем за внешнею, реальною, историческою картиной было скрыто
здесь нечто более глубокое, внутреннее, таинственное и все-таки в высшей
степени реальное - если не для настоящего, то для будущего реальное: в этой,
по-видимому, столь безумной, фантастической и, однако, неизбежной мысли
Наполеона о создании новой религии, о завершении всемирной культуры новым
религиозным откровением, "Алкораном", с одной стороны, - в легенде русского
народа о Наполеоне "Антихристе" - с другой, сказалась не только стихийная,
но и культурная борьба Востока с Западом, "произошло столкновение двух
величайших идей из всех, какие когда-либо существовали на Земле", по
преимуществу - восточной, хотя и на Западе проявлявшейся идеи "всемирного
единения во Христе" или только в том, что доныне людям открылось в первом
явлении Христа, Богочеловеке - с идеей, по преимуществу западной, хотя
опять-таки и на Востоке проявлявшейся - идеей всемирного единения в Кесаре,
в Человекобоге, в том, что доныне людям открывалось, как начало,
противоположное Христу, и последний неожиданный смысл чего, может быть,
откроется только во втором явлении Христа.
Да, великая задача предстояла Л. Толстому в "Войне и мире", достойная
такого художника, как он, - можно сказать даже, что в современной русской
литературе не было большей задачи.
Как же он исполнил ее? И прежде всего, как исполнил одну из ее половин?
Каково у него одно из двух главных действующих лиц этой трагедии - Наполеон?
"Быстро отворились обе половинки двери, все затихло, и из кабинета
зазвучали другие твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что
окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над
белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивавших
жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волосы его очевидно
только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над
серединой широкого лба. Белая, пухлая шея его резко выступала из-за черного
воротника мундира: от него пахло одеколоном. На моложавом, полном лице его с