"Д.С.Мережковский. Франциск Ассизский ("Лица святых от Иисуса к нам" #2)" - читать интересную книгу автора

христиане думают, а в том, что за христианством, - в "Третьем Завете".
В личном спасении, в правде о человеке, - главная сила святости
христианской, Новозаветной, а Третьезаветной - в правде о человечестве, в
спасении общественном. "Вся жизнь Града Божия будет общинной, socialis", -
мог бы согласиться с Августином Иоахим. Общество человеческое строится в
Третьем Завете по образу того, что св. Тереза Испанская называет
"Божественным Обществом", - Троицы: сплавить все металлы человеческие -
церкви, государства, народы, сословия ("классы", по-нашему) - в один нужный
для царства Божия, сплав все та же молния - Три.
Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я - в Тебе, так они да
будут в Нас едино (Ио. 17, 21).
Только в Третьем Царстве, Духа, совершится этот "великий переворот", -
совсем, совсем иной качественно, чем тот, что мы называем "социальной
революцией". Собственники - "богатые, великие, сильные мира сего, - учит
Иоахим, - будут низвергнуты, а нищие, малые, слабые, возвышены... И увидят
они, наконец, правосудие Божие, совершенное над их палачами и угнетателями
руками неверных".[40]
Для Иоахима, так же как для Августина, "кто владеет лишним, - владеет
чужим"; "частная собственность - закон человеческий, общая - закон
божественный". Иоахим - такой же "противособственник", "общинник",
"коммунист" во имя Христа, как Арнольд Брешианский, Пьетро Вальдо, св.
Франциск Ассизский, - все "люди Духа", viri spirituales, XI-XII века, но с
тою существенной разницей, что он один знает, что "этот великий переворот",
который заменит частную собственность общею, совершится уже не в
христианстве - "втором состоянии мира, водном", а в "третьем, огненном", ибо
"небеса и земля, составленные из воды и водою... сберегаются огню, на день
Суда" (II Птр. 3, 5-7).
Только тогда, после того "великого переворота", наступит покой
субботний, - мир всего мира, всех войн конец, и воздвигнуто будет из новых
камней, на развалинах старого "Града человеческого - диавольского ("civitas
hominum - civitas diaboli", no Августину), тысячелетнее Царство Святых на
земле".[41]


XXI

Ближе всего к нам и легче всего мог бы нами быть понят Иоахим и в
ответе на вопрос о том, что мы называем тоже неверно и недостаточно, потому
что слишком "вторично", "водно", а не "третично", "огненно", - "соединением
Церквей".
За семь веков до нас понял Иоахим то, что, кажется, "последние
христиане" наших дней начинают понимать или скоро начнут, - что христианство
может быть спасено не одной из двух поместных Церквей, Восточной или
Западной, и не одной из бесчисленных церквей, в Протестантстве-Реформации, а
только единою Вселенскою Церковью, потому что вся нисходящая за второе
тысячелетие линия христианства есть не что иное, как медленный провал в
пустоты, зазиявшие после Разделения Церквей.
"Нынешняя Римская Церковь, в своем земном владычестве, есть Вавилон", -
говорит Иоахим теми же почти словами, как через полтораста-двести лет скажут
Лютер и Кальвин.[42] Нынешние прелаты Римской Церкви, "друзья богатых и