"Д.С.Мережковский. Не мир, но меч (К будущей критике христианства)" - читать интересную книгу автора

всех своих потребностей, не только физических, но и духовных, и одна смерть
осталась бы непобежденною, непобедимою, то человек, не отказавшись от своего
человеческого достоинства, не мог бы удовольствоваться этим раем. В какой бы
мере ни победил человек силы природы, достаточно одной возможности смерти,
как уничтожения личности, для того чтобы уничтожить всю реальность бытия:
ежели смерть есть, то ничего нет, кроме смерти; ежели смерть есть, то все -
ничто.
Подобно тому, как из цепи причин и следствий нельзя вынуть ни одного
звена, не разрушая всей цепи, так из мирового порядка нельзя вынуть ни одной
человеческой жизни, будь то жизнь Иисуса Назорея или последнего из париев,
не уничтожая всей реальности бытия. И если бы все люди стали эмпирически
бессмертными, но смерть продолжала бы существовать только как метафизическая
возможность, хотя бы на отдаленнейших пределах пространства и времени, то
человек совершенного религиозного сознания не мог бы все-таки принять мир.
Религиозное, то есть абсолютное, утверждение жизни требует и абсолютного
отрицания смерти, абсолютной победы над смертью.
И наоборот, если бы кто-нибудь, хотя бы один из всех людей, живших на
земле, не умер или вернулся бы из смерти в жизнь, то метафизическая
реальность небытия была бы навеки уничтожена, закон смерти упразднен в своей
непобедимости не только для того единственного, кто победил смерть, но и для
всех остальных, еще эмпирически подверженных смерти: для него эта победа
совершилась бы в действительности, для остальных - в возможности; но одна
возможность иного порядка навеки уничтожает абсолютную реальность порядка
существующего. Как утверждение небытия возможно лишь в том случае, если
закон смерти непобедим, так отрицание бытия невозможно, если этот закон
побежден хотя бы жизнью одного существа из всех, когда-либо бывших в мире.
Как бессмертие всех упразднилось бы смертью одного, так смерть всех
упраздняется бессмертием одного. Если бы люди знали, что один из них умер и
воскрес, так же точно и неотразимо, как они знают, что все жившие умерли, то
это знание преобразило бы весь человеческий мир - внешний и внутренний,
созерцательный и деятельный - науку, искусство, нравственность, пол,
общественность - все до последней клеточки нашего организма, до последней
отвлеченности нашего мышления.
Я не предрешаю вопроса о том, был ли действительно такой человек на
земле; я только напоминаю реальное явление всемирной истории, поразительно
забытое современным человечеством: когда-то, у людей, правда, у весьма
немногих и весьма ненадолго, было знание о том, что Один из умерших людей
воскрес, знание, которое казалось им не менее, а более точным и неотразимым,
чем теперь кажутся нам положительные научные знания. И все, что сделано
христианством для человечества - а кое-что сделано им, дурное или хорошее,
это я опять-таки не предрешаю, - только потому и сделано, что в основу
христианства заложено было это знание.
В самом деле, христианство основано вовсе не на любви к ближнему, как
обыкновенно думают, - эта любовь есть и в законе Моисеевом, и у всех древних
учителей мудрости, от Сократа до Марка Аврелия, от Конфуция до Бодизатвы, -
не на праведной жизни и крестной смерти Христа, а на неотразимо доказанной
опытом, реальной возможности физического воскресения.
Если Христос не воскрес, то тщетна вера наша. И не только вера, но и
надежда и любовь. Если Христос не воскрес, то Он достойно распят, ибо Он
обманул человечество величайшим из всех обманов, утверждая, что Бог есть