"Проспер Мериме. Двойная ошибка (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

Хотя Тиррел и любит поесть, он не чужд рыцарских чувств. Он вскочил как
бешеный, подбежал к погонщику и спросил у него по-английски (так он
забылся от гнева), что он везет и что намерен делать со своей поклажей.
Погонщик и не подумал отвечать, но в мешке что-то забарахталось, и
раздались женские крики. Тогда два невольника принялись бить по мешку
ремнями, которыми они погоняли осла. Тиррел окончательно вышел из себя.
Сильным ударом кулака он по всем правилам искусства сбил погонщика с ног и
схватил одного из невольников за горло; в этой потасовке мешок сильно
толкнули, и он грузно упал на траву.
Я бросился к месту происшествия. Другой невольник принялся собирать
камни; погонщик подымался. Я терпеть не могу вмешиваться в чужие дела, но
нельзя было не прийти на помощь моему спутнику. Схватив кол, на котором во
время рисования был укреплен мой зонтик, я стал им размахивать, угрожая
невольникам и погонщику с самым воинственным видом, какой только мог
принять. Все шло хорошо, как вдруг этот проклятый конный турок, перестав
созерцать море, обернулся на шум, который мы производили, помчался, как
стрела, и напал на нас прежде, чем мы к этому приготовились; в руках у
него было нечто вроде гнутого тесака.
- Ятаган? - перебил рассказчика Шатофор, любивший местный колорит.
- Ятаган, - продолжал Дарси, одобрительно улыбнувшись. - Он проскакал
мимо меня и хватил меня этим ятаганом по голове так, что у меня из глаз
посыпались искры. Тем не менее я не остался в долгу и огрел его колом по
пояснице, а затем стал орудовать тем же колом, что было силы колотя по
погонщику, невольникам, лошади и турку, взбешенный не хуже друга моего,
сэра Джона Тиррела. Дело, несомненно, кончилось бы для нас плохо.
Переводчик наш сохранял нейтралитет, а мы не могли долгое время защищаться
одной палкой против трех пеших, одного конного и одного ятагана. К
счастью, сэр Джон вспомнил о двух имевшихся у нас пистолетах. Он вытащил
их, бросил один мне, другой взял себе и сейчас же направил его на
всадника, так нам досаждавшего. Вид этого оружия и легкое щелканье курка
произвели магическое действие на наших противников. Они позорно бежали,
оставя нам и поле битвы, и мешок, и даже осла. Несмотря на то, что мы были
очень раздражены, мы не стреляли, и хорошо сделали, так как нельзя
безнаказанно убить доброго мусульманина; даже поколотить его и то стоит
недешево.
Как только я отер кровь, мы первым делом, как вы можете себе
представить, подошли к мешку и развязали его. Мы нашли в нем довольно
хорошенькую женщину, полненькую, с прекрасными черными волосами, одетую в
одну рубашку из синей шерстянки, немного менее прозрачную, чем шарф
госпожи де Шаверни.
Она проворно выскочила из мешка и без особого смущения обратилась к нам
с речью, несомненно, очень патетической, из которой, однако, мы не поняли
ни слова; в заключение она поцеловала мне руку. Это единственный раз,
сударыни, я удостоился такой чести от дамы.
Меж тем хладнокровие к нам вернулось. Мы увидели, что переводчик наш в
отчаянии терзает свою бороду. Я, как мог, перевязал себе голову носовым
платком. Тиррел говорил: "Что же нам делать с этой женщиной? Если мы здесь
останемся, муж явится с подкреплением и укокошит нас, а если мы
возвратимся в таком виде с нею в Ларнак, чернь забросает нас каменьями".
Все эти соображения ставили Тиррела в тупик, и он воскликнул, вновь