"Проспер Мериме. Двойная ошибка (Новеллы)" - читать интересную книгу автора

направилась к выходу, удивленная, почти раздосадованная тем, что Дарси не
двинулся с места. Шатофор находился около нее; он предложил ей руку, она
машинально оперлась на нее, не слушая его, почти не замечая его
присутствия.
Госпожа Ламбер и несколько человек гостей проводили ее через вестибюль
до кареты. Дарси остался в гостиной. Когда она уже села в экипаж, Шатофор
с улыбкой спросил ее, не страшно ли ей будет ехать ночью совсем одной, и
прибавил, что, как только майор Перен кончит свою партию на бильярде, он,
Шатофор, догонит ее в своем тильбюри и поедет вслед за нею. Звук его
голоса вывел Жюли из задумчивости, но она ничего не поняла. Она сделала то
же, что сделала бы всякая другая женщина на ее месте: она улыбнулась.
Потом она кивнула на прощание собравшимся на крыльце, и лошади помчались.
Но как раз в ту минуту, когда карета тронулась, она увидела, что Дарси
вышел из гостиной. Он был бледен, лицо его было печально, а глаза,
устремленные на нее, словно ждали только к нему обращенного знака привета.
Она уехала, унося с собою сожаление, что не кивнула еще раз ему одному, и
даже подумала, что это его заденет. Она уже позабыла, что он предоставил
другому заботу проводить ее до кареты; теперь она во всем винила себя, она
рассматривала свои промахи как тяжкое преступление. Чувства, которые она
несколько лет тому назад (после вечера, когда она так фальшиво пела)
испытывала к Дарси, были менее живы, чем те, которые она теперь увозила с
собою. Годы обострили ее впечатлительность, в сердце у нее накипела злоба
на мужа. Может быть, даже увлечение Шатофором (впрочем, в данную минуту
совершенно позабытое) приготовило ее к тому, чтобы без особых угрызений
совести отдаться более сильному чувству, которое вызвал у нее Дарси.
А у Дарси мысли были менее тревожные. Он с удовольствием встретил
женщину, с которой у него были связаны счастливые воспоминания; знакомство
с нею будет, по всей вероятности, очень приятно; и он будет его
поддерживать в течение зимы, которую он собирался провести в Париже. Но
как только она уехала, у него осталось лишь воспоминание о нескольких
весело проведенных часах, воспоминание, сладость которого к тому же
ослаблялась перспективой поздно лечь спать и необходимостью проехать
четыре мили, чтобы добраться до постели. Предоставим его, охваченного
такими прозаическими мыслями, собственной участи. Пусть он старательно
кутается в свой плащ, устраивается поудобнее в углу наемной кареты, пусть
мысли его переходят от салона г-жи Ламбер к Константинополю, от
Константинополя к Корфу, от Корфу к полудремоте.
Любезный читатель! Если вы ничего не имеете против, последуем за г-жой
де Шаверни.



11

Когда г-жа де Шаверни покинула замок г-жи Ламбер, ночь была ужасно
темная, воздух тяжелый и удушливый, время от времени молнии озаряли
окрестность, и черные силуэты деревьев вырисовывались на желто-буром фоне.
После каждой вспышки молнии темнота усиливалась, и кучер не видел
лошадиных голов. Вскоре разразилась бешеная гроза. Дождь, который падал
сначала редкими крупными каплями, внезапно превратился в ужасающий ливень.