"Абрахам Мерритт. Лунная заводь" - читать интересную книгу автора

сказал О'Киф, и они ушли вместе в каюту да Косты.
Уже сильно стемнело. Проводив их взглядом, я прошел к своей каюте,
осторожно приоткрыл дверь...
прислушался. Халдрнксон дышал ровно и глубоко.
Я вытащил электрический фонарик и, прикрывая рукой глаза от яркого
света, осмотрел норвежца.
Глубокий ступор, в котором он находился под действием наркотика,
сменился уже близким к нормальному сном. Язык утратил прежнюю сухость и
черноту; секреция полости рта происходила так, как положено. Вполне
удовлетворенный состоянием больного, я вернулся на палубу.
О'Киф уже сидел там, задрапированный в белую простыню и похожий на
привидение. На палубе разложили обеденный столик, и один из слуг-тонганцев
хлопотал, накрывая на ужин. Вскоре его украсили самые аппетитные припасы из
кладовой "Суварны": О'Киф, да Коста и я набросились на еду.
Ночь надвигалась все быстрее. Позади нас светились огни "Брунгильды",
огонек нактоуза отбрасывал слабый отсвет на черное лицо рулевого, тускло
маячившее в темноте. О'Киф неоднократно с любопытством поглядывал в ту
сторону, но ничего не спрашивал.
- Вы не единственный пассажир, которого мы сегодня приобрели, -
обратился я к нему. - Капитана этого парусника мы обнаружили привязанным к
штурвалу, чуть живого от истощения, и кроме него самого, на яхте не было ни
одной живой души.
- Что вы говорите? - с удивлением спросил О'Киф. - В чем же дело?
- Мы не знаем, - ответил я. - Он не давался нам в руки, и мне пришлось
ввести ему наркотик, чтобы без помехи развязать веревки и высвободить его.
Он так и спит до сих пор в моей каюте. На яхте должны были находиться жена
этого человека и его маленькая дочка - так сказал наш капитан - но они
пропали.
- Пропали жена и ребенок! - воскликнул О'Киф.
- Если судить по тому, в каком состоянии находились язык и губы этого
человека, то он, по-видимому, находился привязанным к рулю, в полном
одиночестве и без воды по крайней мере два дня и две ночи, прежде чем мы
нашли его, - продолжал я. - Вы понимаете, что разыскивать кого-либо в этих
бескрайних просторах спустя столько времени - дело совершенно безнадежное.
- Да, это так! - сказал О'Киф. - Но его жена и малютка! Ах, бедняга!
Он замолчал, задумавшись, и потом, по моей просьбе, начал рассказывать
о себе. Ему было чуть больше двадцати, когда он получил свои "крылышки" и
началась война. На третьем году военных действий его серьезно ранили под
Ипром, и к тому времени, как он поправился, война уже закончилась.
Вскоре умерла его мать. Одинокий и неприкаянный, он снова поступил на
службу в летные войска и пребывал в этом качестве до настоящего времени.
- И хотя война давно окончилась, мне до сих пор сильно недостает этой
развлекаловки, когда немецкие аэропланы выбивают мотив на своих пулеметах, а
их зенитки щекочут мне подошвы ног, - вздохнул он. - Знаете, док, уж если вы
что-то любите, то любите без границ; а если ненавидите, будьте в ненависти
подобны дьяволу; ну а если вы уж ввязались в драку, то лезьте в самое пекло
и сражайтесь там, как черт... иначе вы не умеете ни жить, ни ценить жизнь, -
подытожил он.
Слушая разглагольствования ирландца, я рассматривал его, чувствуя, как
возрастает моя симпатия к этому человеку. Эх, с сожалением подумал я, если