"Вольф Мессинг. Я - телепат " - читать интересную книгу автора

которое в течение некоторого времени ставили у моей кровати. Вставая, я
попадал ногой в холодную воду и просыпался. Какова доля правды в этом
сообщении, установить не берусь, но я дал обещание ни о чем не умалчивать.
Может быть, какой-нибудь, на первый взгляд, совсем малозначащий эпизод
окажется для кого-нибудь из специалистов, прочитавших эту книгу, наиболее
интересным и важным.
Когда мне исполнилось шесть лет, меня отдали в хедер. Это слово немного
говорит современному читателю. Но ведь шестьдесят лет назад три четверти
населения царской России были вообще неграмотными. И люди ниже среднего
достатка, какими были мои родители, да еще в бедном еврейском местечке,
могли учить своих детей только в хедере - школе, организуемой раввином при
синагоге. Основным предметом, преподаваемым там, был талмуд, молитвы из
которого страница за страницей мы учили наизусть.
У меня была отличная память, и в этом довольно-таки бессмысленном
занятии - зубрежке талмуда я преуспевал. Меня хвалили, ставили в пример.
Именно эта моя способность и явилась причиной встречи с Шолом-Алейхемом. Но
общая религиозная атмосфера, царившая в хедере и дома, сделала меня крайне
набожным, суеверным, нервным.
Отметив мою набожность и способность к запоминанию молитв талмуда,
раввин решил послать меня в специальное учебное заведение, готовившее
духовных служителей, иешибот. У моих родителей и мысли не появилось
возразить против этого плана. Раз раввин сказал, значит так надо! Но мне
отнюдь не улыбалась перспектива надеть черное платье священнослужителя.
Я наотрез отказался идти после окончания хедера в иешибот. Со мной
сначала спорили, потом отступились. И тут произошло первое и единственное в
моей жизни чудо, в которое я верил довольно долго.
Однажды отец послал меня в лавку за пачкой папирос. Время было
вечернее, солнце зашло, и наступили сумерки. К крыльцу своего дома я подошел
уже в полной темноте. И вдруг на ступеньках выросла гигантская фигура в
белом одеянии. Я разглядел огромную бороду, широкое скуластое лицо,
необыкновенно сверкавшие глаза... Воздев руки в широких рукавах к небу, этот
небесный - в моем тогдашнем представлении - вестник произнес:
- Сын мой! Свыше я послан к тебе. Предречь будущее твое во служение
богу. Иди в иешибот! Будет угодна богу твоя молитва...
Нетрудно представить себе впечатление, которое произвели эти слова,
сказанные громоподобным голосом, на нервного, мистически настроенного,
экзальтированного мальчика. Оно было подобно вспышке молнии и удару грома. Я
упал на землю и потерял сознание...
Очнулся - надо мной громко читают молитвы склонившиеся дети и мать.
Помню их встревоженные лица. Но едва я пришел в нбя, тревога родителей
улеглась. Я рассказал о случившемся со мной. Отец, внушительно кашлянул,
произнес:
- Так хочет бог... Ну, пойдешь в иешибот? Мать промолчала.
Потрясенный происшедшим, я не имел сил сопротивляться и пынужден был
сдаться.
Помню иешибот. Он помещался в другом городе, и с этого началась моя
жизнь вне дома. Опять талмуд, те же самые, что и хедере, молитвы. Более
широкий круг учителей, сменявших друг друга, преподносивших нам разные
науки. Кормился - по суткам - в разных домах. Спал - в молитвенном доме. Так
прошло два года. И так, наверное, и сделали бы из меня раввина, если бы не