"Жозеф де Местр. Рассуждения о Франции " - читать интересную книгу автора

Революционный поток последовательно устремлялся в различные стороны. И
самые видные люди революции получали какую-то власть и известность, которые
могли им принадлежать, лишь в этой струе. Как только они пытались плыть
против течения или хотя бы отклониться от него, стать в стороне,
позаботиться о себе, как они тотчас же исчезали со сцены.
Посмотрите на этого Мирабо, который столь отличился в революции: в
сущности, он был королем торжища. Преступлениями, им совершенными, книгами,
благодаря ему появившимися, этот человек споспешествовал народному движению:
он вставал вслед за уже пришедшей в движение массой и подталкивал ее в
определившемся направлении; никогда его влияние не превосходило этот предел.
Вместе с другим героем революции,[19] Мирабо разделял власть возмущать
толпу, не обладая силой управлять ею: вот в чем подлинная печать
посредственности в политических смутах. Мятежники менее блестящие, чем он, а
на деле более ловкие и могущественные, обращали его влияние к своей
выгоде.[20] Он гремел на трибуне, а они его одурачивали. Он сказал, умирая,
что если бы выжил, то собрал бы разбросанные части Монархии. А когда его
влияние было наибольшим и когда он пожелал лишь стать во главе
правительства, то был отброшен своими подчиненными как ребенок.
Наконец, чем больше наблюдаешь за кажущимися самыми деятельными
персонажами Революции, тем более находишь в них что-то пассивное и
механическое. Никогда не лишне повторить, что отнюдь не люди ведут
революцию, а что сама революция (стр. 18 ·) использует людей в своих
собственных целях. Очень верно, когда говорят, что она свершается сама
собой. Эти слова означают, что никогда доселе Божество не являло себя столь
зримо в человеческих событиях. И если оно прибегает к самым презренным
орудиям, то потому, что карает ради возрождения.


Глава вторая[21].


ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ О ПУТЯХ ПРОВИДЕНИЯ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

(стр.19 ·)На каждую нацию, как и на каждого индивида, возложена миссия,
подлежащая исполнению. Франция осуществляет над Европой подлинную власть,
оспоривать которую было бы бесполезно и которой она злоупотребила самым
предосудительным образом. Именно Франция была во главе религиозной системы,
и не без основания Король Французов назывался христианнейшим. По этому
поводу Боссюэ не произнес ни одного слова сверх меры. Однако, поскольку
Франция использовала свое влияние, чтобы воспротивиться своему
предназначению и развратить Европу, не следует удивляться тому, что ее
возвращают к этому предназначению ужасными способами.
С давних времен не видели кары столь ужасающей, которая настигла столь
большое число виновных. Среди несчастных, конечно, есть и безвинные, но их
гораздо меньше, чем обычно это представляют.
Все те, кто тщился избавить народ от его религиозных верований; все те,
кто противопоставлял метафизические софизмы законам собственности; все те,
кто говорил: карайте, лишь бы мы от этого выигрывали, все те, кто предлагал
и одобрял жестокие меры, направленные против короля, споспешествовал им и т.
д.; именно все те, кто призывал Революцию, все, кто этого хотел, совершенно