"Жозеф де Местр. Рассуждения о Франции " - читать интересную книгу автора

этого ока ложь лицемерия, привитого на предательстве, есть еще одно
преступление. Но давайте говорить о нации вообще.
Одно из самых великих преступлений, которое могло бы свершиться, это,
несомненно, посягательство на суверенитет. Ничто другое не влечет столь
ужасных последствий. Если носителем этого суверенитета является человек и
если его голова падает как жертва заговора, то преступление становится еще
более чудовищным. А если этот Суверен никаким преступлением не заслужил
своей участи, если именно его достоинства вооружили против него злодейскую
руку, то преступление становится неслыханным. По этому описанию узнается
кончина Людовика XVI. Но важно отметить именно то, что никогда столь великое
преступление не имело большего числа соучастников. Их было гораздо меньше,
когда погиб Карл I, однако этому королю можно было высказать упреки, которых
Людовик XVI отнюдь не заслужил.[31] Тем не менее Карлу I выражали самую
нежную признательность и самым мужественным образом. И даже палач, лишь
исполнявший приказ, не осмелился показать свое лицо. Во Франции же Людовик
XVI шел на смерть в окружении 60 тысяч вооруженных людей, ни один из которых
не выстрелил (стр.24 ·) в Caнтeppa:[32] никто не поднял голос в защиту
несчастного монарха, провинции были столь же немы, как столица. Люди
говорили, что протестовать было бы опасно. Французы! Если вы считаете этот
довод правильным, то перестаньте столь много рассуждать о своем мужестве или
согласитесь, что вы это мужество весьма дурно употребляете.[33]
Не менее поразительным было безразличие армии. Она служила палачам
Людовика XVI гораздо лучше, чем прежде ему самому, ибо предала своего
Короля. С ее стороны не обнаружилось ни малейшего признака недовольства.
Наконец, никогда столь великое преступление не было делом столь большого
числа повинных (правда, со множеством градаций).
Необходимо сделать еще одно важное замечание: любое посягательство на
суверенитет, сотворенное от имени Нации, всегда есть в большей или меньшей
мере национальное преступление, ибо всегда Нация в большей или меньшей мере
виновна в том, что некое число мятежников в состоянии совершить преступление
от ее имени. Таким образом, все Французы, несомненно, не желали смерти
Людовика XVI, но громадное большинство народа желало на протяжении более чем
двух лет, чтобы случились все те безрассудства, все несправедливости, все
покушения, которые и привели к катастрофе 21 января.
Однако все национальные преступления против суверенитета караются
немедленно и чрезвычайными (стр.25 ·) мерами. Это закон, который никогда не
допускал исключений. Несколько дней спустя после казни Людовика XVI кто-то
написал в Меркюр универсель:[34]Вероятно, не должно было дойти до этого. Но
поскольку наши законодатели возложили на себя ответственность за событие,
сплотимся вокруг них: потушим всяческую рознь, и пусть об этом не будет
более речи. Очень хорошо: не следовало, быть может, убивать короля, но
поскольку дело сделано, не стоит больше о том говорить, и будем все добрыми
друзьями. О, слабоумие! Шекспир разбирался в этом получше, когда произносил:
Жизнь всякого человека драгоценна для него, но жизнь тех, от кого зависит
множество жизней, жизнь государей, драгоценна для всех. А если жизнь
государя пресекается преступлением? На месте, которое он занимал,
разверзается ужасная пропасть, и туда низвергается все, что его
окружало.[35] Каждая капля крови Людовика XVI обойдется Франции потоками
крови. Четыре миллиона Французов, быть может, заплатят своей головой за
великое народное преступление - за противорелигиозный и противообщественный