"Георгий Васильевич Метельский.?Доленго (Повесть о Сигизмунде Сераковском) " - читать интересную книгу автора

последние местные новости, расспрашивали аптекаря - когда же, по его
мнению, окончится эта холера? - но всего более слушали Сераковского,
который громко, радуясь, что рядом друзья, рассказывал о своем аресте,
Третьем отделении, Петербурге...
Сидели долго, пели польские и русские песни и не заметили, как
заглянул в окна розовый, необычайно яркий рассвет, предвещавший зной и
ветер. Лишь тогда гости разошлись, но Сераковский так и не прилег.
<Последние свободные часы, - подумал он, - а потом казарма и муштра>. Чем
ближе подходило время к десяти, тем тревожнее становилось на душе. Что-то
ждет его у генерал-губернатора, который, говорят, крут и строг, особенно
со ссыльными?
Город проснулся рано. О начале дня возвестили резкие крики верблюдов,
позвякиванье колокольчиков на их шеях и гортанные голоса погонщиков.
Хозяин и гость вышли из дому загодя, чтобы, упаси бог, не опоздать в штаб
корпуса.
Солнце еще только грело, а не палило, не жгло, как днем, и горожане
запрудили улицы. Кричали торговцы, на ломаном русском языке зазывая
покупателей. Прошла рота солдат. Служащие в форменных кителях неторопливо
направлялись в присутственные места.
На проезжей части улицы лежал чернобородый человек, должно быть
крестьянин-переселенец, и тихо звал на помощь. Прохожие обходили его
стороной.
- Сейчас умрет, - сказал кто-то из толпы.
- Почему никто не поможет?! - опросил Сераковский и, прежде чем пан
Аркадий ответил, подбежал к умирающему. - Дайте хотя бы воды!
Пока из соседнего дома принесли воду, Сераковский поддерживал руками
голову крестьянина.
Подъехал на казенных дрожках военный лекарь и, мельком взглянув на
обоих, распорядился:
- Отвезите тело на съезжий двор!
Толпа в ответ загудела.
- Он жив еще! - крикнул кто-то. - Живых хороните!
- Это ты травишь людей! - раздался голос.
- Он, он травит! Бей его!
Кто-то бросился вперед и остановил лошадь, другой схватился за
рессору дрожек, третий начал стаскивать с козел кучера... Но тут
послышался полицейский свисток, топот коней, свист казачьих нагаек. Толпа
сразу отхлынула, рассеялась, и на опустевшей мостовой остались лишь дрожки
с седоками, Сераковский, все еще державший голову несчастного, да рядом
пан Аркадий.
- Так нетрудно и заразиться, молодой человек, - сказал доктор. -
Оставьте, он уже мертв...
Генерал-губернатором края и командиром Отдельного оренбургского
корпуса был Владимир Афанасьевич Обручев. Верный солдатскому долгу, он
безропотно принял назначение в забытый богом край, который надо было
освоить, продвигаясь на юго-восток, к Бухарскому ханству, однако же
тяготился жизнью в беспорядочном, диком Оренбурге на окраине империи.
Высокая должность доставляла генерал-губернатору немало хлопот: надо было
уживаться с киргизами, как называли всех туземных жителей, привлекать их
на сторону царя, мирить бедняков с баями, а тех и других защищать от