"Георгий Васильевич Метельский.?Доленго (Повесть о Сигизмунде Сераковском) " - читать интересную книгу автора

оранжевые, предвещавшие и на завтра ветер краски неба, высыпали звезды,
они появлялись будто бы из ничего - на пустом месте вдруг проступала яркая
светящаяся точка. Взошла луна.
В укреплении тоже быстро угомонились, не стало слышно громких,
рявкающих команд унтеров, солдатских голосов, чьей-то одинокой, грустной
песни. Погасли огни, свечи горели лишь в комендантском доме да на квартире
у кого-то из офицеров, где, должно быть, снова пили. Ветер дул порывами,
и, когда он затихал на несколько секунд, становилось слышно, как за
барханами в степи воют волки; их завывания были похожи на стон человека.
Сераковский посмотрел вдаль и прислушался: в степи кто-то громко и
протяжно стонал.
<Сегодня караульный начальник - Поташев>, - мелькнуло в голове
Зыгмунта. С минуты на минуту он может прийти проверять пост, вынырнет из
черноты и гаркнет: <Часовой Сераковский, ко мне бегом ма-арш!> Зыгмунт
напряг слух - не идет ли кто вдоль стены по тропинке? - ничего не услышал
и - была не была! - бегом бросился в степь, в ту сторону, откуда
доносились стоны.
Бежать, к счастью, пришлось недолго. Неподалеку в низине лежал ничком
полуголый человек. Очевидно, он был избит или ранен, пытался добраться до
ближайшей кибитки, но потерял силы и упал. Заметив приближающегося солдата
с ружьем, казах попытался приподняться.
- Не бойся, я тебе друг... друг, - промолвил Зыгмунт.
Едва ли человек понял русскую речь, но тон, каким были сказаны эти
слова, его успокоил, и он невнятно пробормотал что-то по-своему. <Казаки>
было единственным словом, которое разобрал Сераковский.
Раненый дрожал от холода, из рассеченной головы сочилась кровь.
Сераковский скинул с себя шинель, китель, рубаху, оторвал от нее широкую
полосу снизу и, как мог, перевязал рану.
Башенные часы в укреплении ударили три четверти второго, вот-вот
должна была прийти смена.
- Возьми... - Сераковский протянул свею рубаху и китель. - Шинель бы
дал, да не могу... А теперь иди к своим, не то погибнешь от волков... или
еще на один казачий разъезд наткнешься.
Казах, кажется, понял. Он благодарно дотронулся до руки Зыгмунта,
поднялся и с трудом побрел вниз, к морю, где виднелись кибитки кочевников,
а Сераковский, натягивая на ходу шинель, отправился на пост.
Послышались приближающиеся голоса - караульный начальник вел на смену
новых часовых.


- Послушай, Погорелов, - сказал Сераковский, - я познакомился с
человеком, который получает газету, кажется <Северную пчелу>.
- Любопытно! И кто этот человек?
- Некто Зигмунтовский...
- А, спиртомер!
- Как, как ты его окрестил? - смеясь, спросил Сераковский.
- Спиртомер. Это прозвище ему дали солдаты. Сам он себя величает
поверенным винной конторы и отставным чиновником двенадцатого класса.
Забавный старик.
- Он поляк, ты знаешь?