"Барбара Мецгер. Крылья любви " - читать интересную книгу автора

- Чужеземный бродяга никогда не будет принят в высшем английском
обществе! Мой шурин - герцог Снеддин. Уж он-то позаботится о том, чтобы вас
не приняли ни в один клуб для джентльменов, не приглашали в приличные дома!
Вы станете отщепенцем в высшем обществе!
- Кажется, я забыл упомянуть о состоянии, которое мой дед успел
приобрести в своих странствиях, и о том, как мой отец утроил это
состояние? - Эти его слова отнюдь не показались бы нелогичными тому, кто
доподлинно знал обыкновения аристократии. - Мои собственные вложения также
принесли мне прекрасный доход.
Майор лорд Уиллфорд повернулся.
- Можете отправляться прямиком в ад, сэр!
- Ах, но ведь я только что оттуда!

Глава 2

Если бы у нее было хоть какое-то занятие, Джини перестала бы
непрестанно размышлять о своем положении. Если бы ей хоть чуточку повезло,
она уснула бы глубоким сном от изнеможения и тогда вообще ни о чем не думала
бы. Но с ее-то везением, решила Джини, ей непременно снились бы кошмары о
том, что она в самый разгар войны осталась без гроша, без семьи, без
возможности куда-нибудь уехать.
И это был не ночной кошмар. Это была реальность. Ее собственная жизнь.
Имоджин Хоупвелл Маклин была опозорена, всеми оставлена, никому не нужна.
Она вытерла пот со лба еще одному раненому солдату, стараясь думать о
несчастных страдальцах, до отказа заполнивших временный лазарет, а не о
собственных горестях. Кроме того, до тех пор, пока она оставалась здесь и
помогала ухаживать за ранеными, никто не спросил бы ее о том, почему она не
проводит время в Брюсселе в обществе офицерских жен или почему не
возвращается к себе домой, чтобы предаваться печали.
Она более не была желанной гостьей в обществе леди, чувствовала себя
слишком ошеломленной, чтобы горевать, и у нее не осталось жилища.
Ее квартирная хозяйка обратилась в панику и сбежала из города, заперев
все двери во время отсутствия Джини и выбросив все вещи жилички на улицу. И
у Джини не оставалось денег на оплату квартиры, если бы даже хозяйка
вернулась. Но об этом ей некогда было размышлять, нужно было позаботиться
хотя бы о своих чемоданах, чтобы то немногое, чем она владела, не стало
добычей воров и нищих.
В госпитале в ней по крайней мере нуждались. Никого не заботило
отсутствие у нее опыта ухода за ранеными. Эти мужчины больше нуждались в
сочувствии и утешении, нежели в уходе. Они не жаловались на то, что руки у
нее дрожат, а голос прерывается. Она могла напоить их водой и выслушать их
просьбы. Могла писать письма их женам и возлюбленным и подписываться как
свидетельница под их завещаниями. Что значили ее беды по сравнению с их
несчастьями, с их тяжкими муками?
Себялюбивый голосок нашептывал ей, что у солдат есть любимые, что у них
есть что завещать и есть куда отправить завещанное. Их раны заживут, а ее
душевная боль неизлечима.
Она не должна думать об этой боли, чтобы не обращаться мыслями к
Элгину. У мерзавца недостало даже совести, чтобы погибнуть в бою, как герой.
Его застали в ночь накануне битвы в объятиях чужой офицерской жены, слишком