"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

покачала головой.
Он откинул одеяло, поискал, затем сунул руку под матрац и, выхватив
оттуда топор, швырнул его в Белкина. Белкин успел отстраниться, топор со
свистом пролетел мимо его головы и вонзился в дверной наличник. Гусько
скрутили.
- Шляпа! - сказал Городулин, выслушав Белкина. - Ты же говорил, что
следил за его руками?
Так я думал, он ремень ищет, у него же портки валились.
- И наплевать. Скрутить его надо было прямо в подштанниках. Где у тебя
пистолет был?
- В руке.
- Почему не стрелял, когда он схватил топор?
- Народу в комнате было много, Алексей Иваныч...
- Много, - проворчал Городулин. - Вот он угодил бы тебе по башке, сразу
стало бы меньше народу...
Ознакомившись во всех этих подробностях с делом, Городулин взял с собой
Белкина и поехал в тюрьму.
По своей должности Алексей Иваныч в тюрьмах бывал часто. Но тем не
менее всякий раз, проходя сквозь толстую решетку в подворотне, а затем снова
несколько раз предъявляя пропуск у таких же толстых высоких решеток уже в
коридорах самого тюремного корпуса и наконец добираясь до того этажа, где
помещались следственные камеры, о чем бы он ни думал и чем бы ни был
озабочен, всегда на дне его сознания мерцала крохотная мысль: "Как хорошо,
что я не здесь!"
В следственной камере стоял привинченный к полу стол, против него, в
углу, - привинченный к полу табурет и два стула, тоже привинченные к полу;
они были поближе к дверям. Стены и полы всюду были вылизаны до лоска, окно с
решетками, довольно большое, в две шибки, пропускало много света.
Женщина-конвойная, в военной гимнастерке, темной юбке и белых баретках,
ввела Гусько, когда Городулин уже сидел за столом, а Белкин - подле дверей.
Оба были в гражданском.
Конвойная подвела Гусько к табурету и вышла.
Покуда арестованный шел от двери к углу - это было шагов пять-шесть, -
Городулин быстрым, безразличным, но очень точным взглядом оценил его.
Высокого роста, крепкий, голова стриженая, правильной круглой формы, кожа на
лице чистая, рот небольшой и тоже приятной формы, маленькие упругие уши,
глаза серые блестящие, с длинными ресницами, чуть-чуть курносоватый нос, -
вот каков был Гусько.
Опустившись на табурет, он застенчиво-блудливо улыбнулся, положил ногу
на ногу, но не нахально, а скромно, как человек, приготовившийся к длинной
беседе, и, обхватив своими лапами верхнее колено, переплел на нем длинные
пальцы.
- Гусько Владимир Карпович? - спросил Городулин, но не его, а Белкина.
Белкин кивнул, а Гусько сказал:
- Он самый.
Все еще не глядя на него, Городулин снова мерным, равнодушным голосом
обратился к оперуполномоченному:
- Имел срок десять лет за бандитизм в одна тысяча девятьсот сорок
шестом году, двадцать пять лет за убийство с целью грабежа в девятьсот
пятьдесят третьем году, восемь лет за внутрилагерный разбой в девятьсот