"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу авторасказано на титульном листе, "другие руководящие материалы". Из этих
руководящих материалов Ломов узнал, что буквы в тетрадях должны писаться под углом шестьдесят пять - семьдесят градусов, расстояние от классной доски до первой парты должно быть двести - двести семьдесят пять сантиметров, а в школьных буфетах следует осуществлять контроль за качеством имеющихся продуктов. Ломов ходил по комнате, садился за стол, читал, думал, а вечер все длился и длился, и дождь все шлепал и шлепал за окном. Он научил Полю играть в шашки; она сидела против него со слипающимися глазами, зевая во весь рот, и проигрывала одну партию за другой. - Вы бы хоть думали! - сердился Ломов. - Я же три шашки беру сразу... В один из таких вечеров Ломову стало вдруг страшно. Он вскочил со стула, накинул сырое пальто, висящее на веревке над плитой, и выбежал на улицу. Тьма стояла непроглядная. Скользя ногами по грязи и придерживаясь рукой за холодные и мокрые стены своего дома, Ломов обошел его и посмотрел в том направлении, где стояли дома учителей. Часто, как пулемет, затявкала собачонка из-под крыльца Нины Николаевны. Света в ее окнах не было. Подальше, справа, светилось окошко Татьяны Ивановны. Проваливаясь в лужи, он добрел до ее дома, нащупал рукой дверь и постучал. Никто не ответил. Он нажал на щеколду, толкнул дверь. В сенях было темно. Слышно было, как в комнате громко разговаривают. В темноте Ломов с грохотом опрокинул табурет, на котором что-то стояло. - Кто там? - спросил испуганный голос, и на освещенном пороге показалась Татьяна Ивановна. - Это я, - сказал Ломов. - Кажется, я тут наделал делов... Извините, В комнате за столом пили чай рыжий Лаптев и старушка, его мать. Очевидно, у директора был очень смешной вид, потому что физик рассмеялся. - Завтра, Таня, приходите обедать к нам: супа вашего уже нету! Ломов совсем растерялся и забыл ту выдуманную причину - кажется, попросить чернил, - по которой решил зайти в этот дом. - Вы его не слушайте, - сказала старушка. - Он у меня озорник... Танечка, я налью гостю чаю. Лицо Татьяны Ивановны было нелюбезное, но у Ломова не хватило силы уйти отсюда. Здесь было светло - лампа, что ли, была больше - и сидели люди, с которыми он мог поговорить. - А я как раз нынче о вас рассуждал, - сказал физик, когда Ломов сел за стол, - Мама, ты меня не толкай ногой, я ничего лишнего не скажу... Поживете вы у нас, Сергей Петрович, наломаете с божьей помощью дровишек и махнете отсюда... - И, рассердившись, словно это уже случилось, Лаптев добавил: - Только ехали б уж поскорее, голубчик! - Геннадий, уймись сейчас же! - строго сказала старушка, Физик посмотрел на мать, улыбнулся и погладил ее по руке. Ломов не обиделся. Как ни странно, оттого, что Лаптев набросился на него с ходу и сделал это с таким неприкрытым раздражением, Ломов почувствовал вдруг расположение к этому пожилому рыжему физику, который так ласково побаивался своей дряхлой матери. - Вы убеждены, что я обязательно уеду? - спросил Ломов. - Мама, ты видишь, он сам!.. - сказал физик. - И почему наше Грибково такое несчастное! - воскликнула вдруг Татьяна |
|
|