"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора - Ты циник, - сказала Тамара. - Ты ни во что не веришь.
- Я верю в правду, - сказал я. - Правда может быть нашей, а может быть и не нашей. - Каким же путем ты узнаешь, чья она? - спросил я. - А ты каким? - Если я в нее глубоко верю, если она моя, значит, она наша. Потому что я ведь тоже наш. А тебе для выяснения истины надо непременно сбегать в райком комсомола. Сперва мы спорили с ней на отвлеченные темы, и этого она терпеть не могла. Я даже любил ее поддразнивать; бывало, что Тамара дулась на меня по нескольку дней. А потом вдруг постучит ко мне в комнату вечером и позовет: - Иди чай пить, философ! Или, например, она несколько раз чинила мои рубахи. Никто ее об этом не просил. Я иногда и не догадывался, не замечал, что они чиненные, а когда заметил, сказал: - Спасибо, Тамара. - Вот еще, - ответила она. - Не воображай, что это для тебя. Просто я люблю шить. Мы ходили с ней изредка в Дом культуры на танцы. Но почему-то всегда там ссорились. Я очень старался, танцуя с ней, я видел, что ей нравится танцевать, нравится шум и музыка, но чем-то я, видимо, раздражал ее. Во всяком случае, я всегда чувствовал себя там виноватым. У нее была странная привычка спрашивать меня внезапно во время танцев: - О чем ты сейчас подумал? Я старался отвечать честно и точно. Иногда это бывали пустяки, а иногда - Господи, ну это же анекдот, до чего ты глупый! А когда однажды я принялся излагать свою мысль, Тамара вдруг заплакала. - Что с тобой? - испугался я. - Ничего. Голова болит. Пойдем, пожалуйста, домой. Домой она шла молча, я вел ее под руку, а в другой руке она несла свои туфли на высоких каблуках, завернутые в газету. Дома она сразу повеселела, сказала, что никакая голова у нее не болела и что ей просто надоело в Доме культуры, а она боялась меня обидеть и поэтому придумала про голову. Иногда я с ней терялся. Внезапно из нее выпирала какая-нибудь черта характера, которая ужасно портила мне настроение. Это не потому, что она выступала против меня на педсоветах. Я на совещаниях разговаривать не умею. А Тамара умеет. То есть я бы мог, вероятно, научиться произносить те слова, что она произносит, но мне как-то совестно. Варвара Никифоровна считает, что Тамара ограниченный, хитрый человек, делающий свою карьеру. - Поверьте моему опыту, Коля, она далеко пойдет. Если Тамаре Сергеевне надо будет переступить через своего поверженного друга, то она сделает это с легкостью, не оглядываясь. Мне было неприятно это слушать, и я, смутившись, сказал, что не люблю, когда о моих друзьях говорят таким образом. Я думал, что Варвара Никифоровна тоже смутится или рассердится, но она улыбнулась: - Вы прелестный юноша, милый Коля. А жить вам будет ой как трудно! |
|
|